Житие Иса. Апокриф

— Через год можно было стартовать. Корабль не был абсолютно надежным, но большего сделать было нельзя.

Ис смолк, уйдя в далекий и непонятный мир, заново переживая минувшее.

— В последний день я пошел к озеру, но не успел дойти до воды, как за спиной встало бесшумное пламя. Меня сбило с ног. Когда я поднялся — сзади были только оплавленные стены.

Ис опять помолчал.

— Потом я перевалил через хребет, пошел вдоль каменной стены. Нашел ту, первую, пещеру. Оттуда увидел людей и верблюдов. Зарыл в пещере все лишнее. И упал на песок.

— Вот оно как, — задумчиво проговорил Геф и положил руку на плечо Иса. Быстро надвигалась тьма. Только на противоположной стороне долины еще светились зубцы гор, да два одиноких облачка, как сгустки света, стояли высоко в пустынном небе.

Ис провел рукой по лицу, словно снял паутину:

— Реально сейчас — наступающая ночь да дымные факелы на границе бронзового и железного веков. И я — голый человек на голой земле — выдал Ис полузабытую Цитату. Впрочем, он не думал, что это — цитата.

— Ну не очень-то голый! — рявкнул, услышав последние слова, подошедший Ртеп.

Они вошли в крепость. У входа в шатер стоял воткнутый в песок факел, горящие капли нефти падали с него. Ветра не было, и пламя лишь чуть покачивалось в синем воздухе ранней ночи, да мерно ходил, поблескивая обнаженным мечом, часовой.

14

Прошло три месяца, но стан бунтовщиков и отступников, как их именовал верховный жрец, не был обнаружен. Никто не выходил из долины, никто не входил в нее, чтобы не привести на хвосте лазутчиков. Только разведчики издали наблюдали храмовых стражей, кружащих по пескам каменной стены. Заходили они и в предгорья, но далеко не углублялись, боясь потерять лошадей, верблюдов и головы. Наконец наместнику надоела эта пляска у каменного барьера, и он пообещал денежную премию за сведения о бунтовщиках и плети — за отсутствие сведений.

На десятый день после этого новый отряд — двести конных храмовых стражей и сто верблюдов с припасами — подошел к широкому устью. Но лишь четвертое ущелье привело их к перевалу., за которым лежала долина. И было это через три с половиной месяца после прихода туда Иса.

Последователи не теряли времени даром — между наружной и внутренней стенами кольца проложили перекрытия, образовав по всему периметру их два этажа с окнами, выходящими внутрь крепостного двора. Верхняя боевая площадка, служившая крышей этому жилью, снаружи ограничивалась парапетом, в котором через каждые три шага были сделаны амбразуры. На углах стен возвышалось шесть башен — еще два этажа над верхней площадкой. И амбразуры в них глядели не только вперед, но и в стороны. Об отделке пока не думали, а полы застлали сухой травой и ветвями. Очаги были сложены во дворе под навесами. Все вошли в кольцо, закрыв за собою стальные ворота. За стенами остались только конная сотня и патрули на перевалах.

Верхний этаж северной башни занял Учитель — оттуда хорошо просматривалась дорога, идущая на перевал. На верхних площадках башен установили баллисты, на стенах у амбразур — самострелы.

Гонец с перевала прискакал утром. Не доезжая шагов двадцати до стены — по крутому склону кольцевого вала конь подниматься не желал, — он крикнул караульному на башне:

— Двести конных храмовых стражей, вооружены по-имперски! До перевала по тропе им подниматься четыре часа!

— Скачи назад. Наблюдайте. Себя не обнаруживайте. На перевале, если мы не успеем, сколько возможно — задержать! — крикнул гонцу в амбразуру слышавший все Ис Он скатился вниз по внутренним лестницам башни и вылетел к воротам:

— Открыть ворота!

Сначала внутренние, а потом наружные створки поползли в стороны.

— Улук, коня!

Улук был уже на коне и в доспехах, когда втиснутому в панцирь Ису подвели смирную лошадь и подали щит.

— Конная сотня уже выступила — будет на перевале через час. Три пеших сотни выступают — будут там через три часа. У нас — час запаса, — отсалютовав, доложил Улук.

— Не много ли против двухсот храмовых стражей?

— Не много. Людям нужно обрести уверенность, лучше победы ничто в этом не поможет. Потом, я не знаю, не идут ли за этой разведкой имперские солдаты. Это маловероятно, но не исключено. А это — разведка.

Договаривали они в пути, догоняя пылящую впереди, по три в ряд, конную сотню. За ними, во главе с Кугом, сверкая новыми шлемами и щитами, двигались три квадрата державших равнение воинов.

— Выучка, Улук! — махнул в сторону идущих Ис, подскакивая в седле.

— Выучку проверим на перевале.

Он даже не обернулся, мысли его были впереди. Улук чуть придерживал коня, но Ис не впервые сидел в седле, и тело его уже вспоминало, как это делается.

— Учитель! — вытянулся начальник поста, когда они поднялись на перевал.

— Докладывай Улуку, он здесь командует!

— Командующий Улук! — не растерявшись, выдумал титул десятник — со мной на перевале трое, двое следят за противником и незаметно отходят, один — на связи.

— Как оружие?

— Двое и связной — налегке, с мечами и луками, остальные — в полном вооружении. Они с двумя самострелами на выступе — на правом склоне ущелья. Их не видно из-за камней и кустов.