Житие Иса. Апокриф

«Попадись такому в темном переулке — все сам отдашь», — думал усевшийся подальше от светильника, чтоб не быть на виду, Сид.

— Мы веруем в Бога единого, Бога живого, явившего великие чудеса на этой земле тысячу лет назад. И оставившего след на камне как залог своего возвращения. Есть он в двух лицах.

— В двух? И — един? — поразился Зер.

— Воистину так. Он — дух вездесущий. И он — плоть нетленная.

— Где же сейчас его плотская сущность?

— В древних пророчествах сказано — через тысячу лет явится он в силе и славе. И будет суд над неправыми, радость праведным. И царствие его настанет на земле. Близится срок — тьма лет на исходе! Уже гремят бронзовые диски во всех землях истинной веры, предваряя его пришествие.

Грез старательно выделил слово «его».

— Здесь — не гремят?

— Токмо в едином храме, ибо властвуют здесь правители иной веры. Но грянет царствие его и все иноверцы низринутся в огненный зев.

— Тише, брат Грез, — встрепенулся его невзрачный товарищ, — если это дойдет до правителя, вздернут нас на добрых перекладинах.

— Продолжайте, коллега, — употребил незнакомое слово увлекшийся Зер, — все сказанное здесь не выйдет за эту ограду.

Он обвел рукой, словно очертил смутно белевшую в темноте стену. Это уверило брата Греза, что сказанному этим быстроглазым человеком можно верить, как и остальным его товарищам. Да и что за смысл приглашать на ночлег с тем, чтобы спровадить на виселицу?

«К тому же они явные чужеземцы, а насчет торговых дел темнят», — раздумывал рыжий детина.

— Нет страха в душе моей, брат Мис, — словно он действительно обращался к нему, наклонил бороду Грез, — ибо речь моя истинна, как вера моя — единственно правильная.

— Мы все — внимание, — подлил елея Зер.

— И явился Господь наш Ис в огненном столбе, отвергли его нечестивцы. И скитался он по пустыне, скорбя о грехах человеческих. С посохом в руке вошел он в Священный город. И посеял в душах праведных надежду на воздаяние в грядущем.

— В каком это — грядущем? — наконец подал голос Сид. — И за что воздаяние?

Брат Грез на мгновение остановился — очевидно, он привык отвечать на вопросы после лекции. Однако, взглянув в лицо вопрошающего, вдруг вышедшее из тьмы, вздрогнул, качнул головой, отметая наваждение, и, когда Сид вновь отодвинулся в темноту, ответил:

— В грядущей жизни, сын мой. Ибо настоящая — лишь тень жизни. Там, — тут он поднял руку, и широкий рукав собрался у его плеча, — воздастся за все муки, пережитые здесь. Там — последние будут первыми.

— А здесь — пусть все так и остается до второго пришествия? — снова из темноты рубанул Сид, не дав заговорить Зеру.

— Ис терпел.

— Он был терпелив к заблуждениям, а когда доходило до дела — и от меча не отказывался!

— Твоя речь опасна! Он поднимал меч против ложной веры.

— Нет, против Империи, ставшей железной стопой на людское горло. За справедливость на этой земле. И — сразу, а не через тысячу лет.

— Ты читал древние апокрифы, осужденные вселенскими соборами. И списки те сожжены. Это — ересь. А с еретиками у нас на Севере обходятся без пролития крови.

— Сжигают на кострах?

— Чего не сделаешь, сын мой, для, блага истинной веры, — смиренно сложил руки Грез.

— Спасибо за предупреждение. Так что же входит в канон?

— Ты слишком осведомлен, чтобы не знать этого…

— Меня зовут Сад.

— Сид.

— И все же я не знаю того, что знаешь ты, — мы слишком долго были отрезаны от мира.

— Есть Древняя и Новая книги.

— Догадываюсь — Древняя от древней веры Благословенной земли.

— Истинно так. Но древние жрецы погрязли в пороках. И последователи Иса, принимая Древнюю книгу как предвестие Новой, поклоняются новому учению.

— Ядро Новой книги — житие Иса?

— Так, сын мой.

— Кто ее написал?

— Шестеро святых книжников.

— Что ж, брат Грез, расскажи, что произошло тысячу лет назад, — Сид как-то незаметно перешел с «отца» на «брата».

— …И тогда, сокрушив громами небесными полчища нечестивцев, вознесся Ис на небеса со святыми Гефом и Нави и с девою святою Мер.

— Но ведь Мер — жена Иса!

— Молчи, нечестивец! — накинулся на не сдержавшегося Зера брат Мис.

А Грез, не моргнув глазом, продолжал:

— Сказанное тобой было в одном из апокрифов. Свитки эти поганые сожгли на главной площади в Гаахе — столице Великой и Священной Северной империи, а читавших эти свитки удавили добрыми пеньковыми веревками. Так слушайте же истину: когда господь наш вознесся на небеса, то был им оставлен на земле каменщик Ртеп. И стал он, Ртеп, краеугольным камнем истинной веры. И верховный жрец Благословенной земли поклонился ему, узрев многие чудеса. И воспринял веру Исову.

— Как? Верховный жрец Иф? — не выдержал Сид. — И Ртеп принял к себе этого хамелеона?

— Раскаявшийся грешник — лучший праведник… Ты слишком много знаешь, Сид, но как-то не так. И в грамоте силен? Вижу — запретные книги читаешь… А душа гибнет. Ибо вся истина — в каноне. Прочее — смрад и ложь.

— Допустим, но что же делал Улук, он-то как допустил это?

— Улук? В Книге нет этого имени.

— Военачальник, оставленный Исом при Ртепе! гаркнул, не выдержав, Геф, чуть не опалив на светильнике бороду.