Житие Маштоца (ЛП)

Мысли и думы Вардапета лишь о народе, о массах... "Осаждаемый печальными заботами, как бы в западне, находился он, - повествует Корюн, - в пучине размышлений о том, какой бы найти выход из (создавшегося) положения"83.

Когда же эти заботы великого народолюбца увенчались успехом, как он ликовал, как ликовал с ним его любимый ученик Корюн, сравнивая его подвиг с подвигом "великого Моисея", "боговидца" и признавая превосходство Вардапета над пророком!

Начата просветительская деятельность. Мудрый учитель Маштоц в своей роли - он учит и наставляет, творит и просвещает... Страна возродилась, перевооружилась!.. "В то время... стала чудесной наша желанная, благодатная Армения, куда внезапно, благодаря двум равным мужам, прибыли и стали говорить по-армянски законоучитель Моисей вместе с сонмом пророков и шествующий впереди Павел со всем отрядом апостолов и с животворящим Евангелием Христа"... Так и перед взорами нашими торжественно шествуют по армянской земле, как на параде, библейские патриархи и новозаветные апостолы! Таких образных описаний, сравнений, метафор и т. д. немало в этой небольшой книжке... "И какая была там радость сердцам и какое зрелище, ласкающее глаз! Ибо страна, которая раньше ничего не знала о тех краях, где были сотворены все божественные чудеса, вскоре за короткое время была осведомлена обо всех совершившихся событиях, и не только (событиях), совершенных в те времена, но и о том, что было до того и после того в вечности, о начале и о конце"...84

Страна была вправе ликовать, она узнала все то, что необходимо было ей для перевооружения, для борьбы с чужеземными поработителями... В знании сила! И эту силу дала ей письменность, просветительская деятельность Вардапета и его сподвижников.

Корюн, восторженно восхваляя гуманизм своего Вардапета, временами в лирических отступлениях проникновенно и эмоционально воспевает духовные подвиги Вардапета и его сподвижников.

"Там (на местах подвижничества - К. М.-О.) они не напивались вином, но преисполнялись духом и подготовляли сердпа свои духовными песнопениями... Там упражнялись в назидательных чтениях книг... Там вардапет ободрял и увещевал их идти вперед и достигнуть того места, где Христом положен венец. Там кипели души их в служении Богу. Там - молитвы к человеколюбивому Богу, исполненные мольбы, и миротворящие просьбы за жизнь всех людей!"...85

Ограничимся этими примерами и теми цитатами. которые попутно приводились из труда Корюна. и сжато охарактеризуем манеру письма, стилистические особенности пера автора.

О языке, стиле, манере письма Корюна много говорилось в арменистике. Одни исследователи отзывались весьма отрицательно, как например, Н. Г. Адонц, считавший его язык "негладким, подавляющим, темным", или говоривший, что у него "искусственный, деланный стиль, расплывчатый и тяжелый, как скрипучая телега, и он не обладает легкостью и плавностью слога своих современников"86, другие, критически относясь к тем или иным недостаткам его стиля, дали глубокую и разностороннюю характеристику его, например, Норайр Бюзандаци, а третьи - расхваливали его на все лады, а наблюдаемые недостатки приписывали малограмотным писцам (Г. Фынтыглян).

Нам хотелось бы познакомить читателя с блестящей и по форме и по содержанию характеристикой стиля Корюна, данной таким выдающимся арменоведом-филологом, каким был Норайр Бюзандаци. Вот что пишет он:

"Витиеватый, пышный, изящный, - вот каков армянский язык Корюна в Биографии Маштоца. Какое изобилие звучных слов, какие филигранные периоды, сколько изящества, сколько форм и разнообразия оборотов! Как голос твой прерывается в конце каждого предложения (пауза), будто читаешь ты гладкое стихотворение... как искусно и лаконично может он причастными формами выразить свои мысли и с каким большим мастерством может он сочетать специальные формы и обороты изысканного литературного языка с формами и оборотами семейной речи!"87

Впрочем Н. Бюзандаци не только умеет восторгаться языком Корюна. Чтобы ярче представить себе, понять языковые достоинства интересного автора" он считает необходимым сопоставить его манеру письма с языком его же однокашника, известного классика Езника Кохбаци, автора другого оригинального труда первой половины V века