Житие Мое

Итак, Куба. Несмотря на весь этот форс-мажор с игрой на басу, вспоминаю об этой поездке с теплотой. Целый месяц мы колесили по острову и с огромным успехом играли концерты. Кубинцы боготворили Аллу. Нас всех принимали по высшему ранжиру. На это удивлённо взирал подосланный к нашему коллективу некий очередной советник по культуре. Он впоследствии пошёл в гору. Когда он потом что-то уверенно вещал по телику за советскую власть, я тотчас переключал канал. Неприятный какой-то персонаж. Настоящий был палковник. Чего уж там. Но о нём говорить не хочется. Странные они, эти загадочные псы коммунизма. Только и жди от них кляузы да беды. А жили-то мы весело. Политика была для нас неразгаданной письменностью народов майя. Так что следить было зачем? Удирать из СССР было не с чем. Бедные и счастливые советские музыканты хотели просто порадоваться жизни. Хоть чужой жизнью. Это как искупаться, вытереться и пойти к себе обратно. Всё, молчу. За время поездки выпито было реально несколько бочек местного рома. А жареные лягушки, фрукты и местные кулинарные изыски, которых мы пожирали в огромном количестве на банкетах, как нам казалось, приближали, например, к изящной Франции. Ещё помню коктейли с нарядным травным дизайном и массу непонятных для северянина фруктов. Это не селёдку с водкой из стаканов на кухне… ну вы понимаете. Папайя и всякие маракуйи… Идёшь, бывалоча, по Кубе и срываешь с дерева то апельсинчик, то манго… Везде чисто и опрятно. Очень тепло. Вспоминается восторженное мнение Хемингуэя о коктейлях на Кубе. Понятно, с мятой в разных видах. Помню лозунг на каждом столбе: «Куба си — Янки но». А гуляние по старой Гаване до сих пор отзывается в красках и запахах. Там делают самое вкусное и сильно тонизирующее кофе, что пробовал во многих странах. К тому времени я уже не курил, но сигары и сигареты пахли невообразимо… На банкетах нас одаривали табачными местными изделиями, и я их дарил Александру Юдову.

Концерты проходили по всему острову. Конечно, жить в таком климате — это счастье. Зона вечного тепла и пониженного давления. И вот, помню, в одном городке случай. Как-то Саша Юдов шёл со мной по длинному балкону вдоль номеров отеля и не заметил чистейшее прозрачное стекло вместо двери. Он вошёл в стекло, сильно порезав руку. Море крови. Срочно вызвали скорую. Я поехал с ним туда и был поражён высоким уровнем медицины в больнице. Его положили на операционный стол в зале, похожем на помещения для разделки мясных туш на рынке, залили рану каким-то красно-коричневым сургучом и сделали два укола. Через двадцать минут мы уже поймали такси и поехали в отель. У нас бы в поликлинике история была бы ого-го. И надолго. Вечером играли концерт, и Александр даже что-то нажимал на клавишах больной рукой. Через неделю остался только розовый шовчик. Чудеса.

А поездка в город Гуантанамо? Там до сих пор гнездится американская база со знаменитой тюрьмой. Весь город работает на них. Ведь на острове жизнь бедная, а янки платят прилично. Ну и девушки, понятное дело, обслуживают. Помню, приставали к нам малолетние попрошайки. Круче, чем цыганки с детьми. Да и понятно, до Кастро во времена Батисты на острове вольготно проживали в том числе американские гангстеры, и ясно, что им нужно было от аборигенов и аборигенок. Много фильмов снято о бандитов с Большой земли, которые интересовались Кубой. Никого не хочу оскорбить, но профессия проституток была заметным явлением и во времена нашего вояжа… Более ленивых людей я нигде не видел. Понятно, что жарко. Одно слово — расслабленные островитяне. Некий раёк на отдельном ото всех небольшом кусочке земли. У них даже есть ответ на любой вопрос — маньяна. Типа, не вопрос, когда сделаешь это, — маньяна. В переводе это значит завтра. А на самом деле это может означать и послезавтра. Или никогда. К примеру: с утра они готовятся к работе. Потом жаркая сиеста. А вечером танцы, шманцы и обниманцы.