Читаем Житие мое 2003 полностью

Мы со вторым электриком начали откровенно ржать.

— Ну давайте я вам две тысячи дам! — сжалилась я.

Но электрики отшутились и не взяли, видимо, опасаясь, что такая щедрость вызвана тем, что я замаскированный инспектор из бюро по борьбе с вымогательством.

Японская фиговина вкручиваться в отечественный патрон отказалась наотрез, но электрик

оказался сильнее и попросту туда ее забил… Свет, подумав, смилостивился и вспыхнул.

Электрики, сами немало удивленные, начали поскорее прощаться, пока он снова не погас…

Тысячу, естественно, не забыли. Еще и телефончик свой дали — мол, у них дома есть такой классный японский счетчик как раз для нашей японской фиговины, что грех их надолго разлучать…

В общем, чинитесь электриками нашего ЖЭСа! Не прогадаете!:-)

#


Без света-2 или Электрики Возвращаются

Помните анекдот? К японцу в баре пристает пьяный мужик с явным желанием подраться. Оба выходят. через какое-то время возвращается японец, кланяется всем и объявляет: "Такой маленький японский штучка — каратэ!". (Свернуть)

Через пару минут заползает мужик с подбитым глазом и опять начинает приставать. Выходят. Возвращается японец, кланяется: "Такой маленький японский штучка — кунг-фу!". Пьяница опять цепляется! Выходят. На улицу шум, грохот… заходит, шатаясь, пьяница и со счастливой улыбкой объявлят: "Такой маленький русский штучка — бампер от Запорожца!"

Так вот. Против бампера, то есть белорусской электродуховки японская фиговина продержалась всего пятнадцать минут!

После чего из счетчика повалил дым и свет "зноу зник". В смысле, накрылся бампером.

Переглянуться в наступившей темноте было довольно сложно, так что мы с мужем ограничились тем, что нащупали друг друга.

— Надо снова вызывать электриков! — обреченно сказал муж, щупая дальше со все возрастающим интересом.

Я сказала, что лучше буду читать при свечах и писать в блокноте, но общаться с нашими

электриками категорически отказываюсь! Жизнь и так не слишком длинна, чтобы самой ее укорачивать!

И мужу ничего не оставалось, как лично возглавить комитет по встрече. А я пошла на работу, так что записывать пришлось с его слов:

Отважные жэсовцы не заставили себя ждать и уже в десять часов утра радостно, как к себе домой, замолотили в дверь. Увидев мужа, неразлучная парочка "блэк энд уайт" смутилась и зарделась:

— Ой, здравствуйте, мужчина! А мы электрики!

И поперли в квартиру с куда большим энтузиазмом, чем в первый раз.

— Ой, какой знакомый счетчик! А ну-ка…

Раскрутив щит, брюнет со слезами на глазах выудил оттуда свою японскую фиговину.

— Ааааа, моя пробка! Да на кого ж ты нас покинула-а-а-…

— Вы что, — с неподдельным негодованием воскликнул блондин, ободряюще похлопывая безутешного коллегу по плечу. — Включали свой чайник-убийцу?!

— Духовку, — испуганно признался муж, на всякий случай пятясь в комнату. Электрики протопали на кухню и изучили жуткий агрегат с таким видом, словно собирались его конфисковывать.

— Безобразие, — заявил блондин. — Еще и холодильника у них два!

— Один морозильник… — робко попытался возразить муж.

— Хрен редьки не слаще! — авторитетно перебил его брюнет, с таким видом, словно регулярно питался этими корнеплодами.

Муж напомнил электрикам о счетчике и с огромным трудом выпихал их из кухни. Поворчав и поломавшись, брюнет снова полез в щит и выкрутил оттуда очередную хреновину, куда

вставлялась японская фиговина и которая, оказвается, мешала вкрутить нормальную

автоматическую пробку (которая у нас была, но по вышеупомянутой причине к щиту не

подходила!).

После чего свет воссиял во всей красе, а электрики, наоборот, загрустили. Ибо муж начал ненавязчиво интересоваться, не спешат ли они еще к кому-нибудь на электропомощь, потому что желания выметаться из нашей квартиры они что-то не изъявляли.

— Мужчина, а давайте мы еще вам что-нибудь починим! — возмолились электрики и стали энергично ковыряться в проводке с явным намерением расколупать ее по всей квартире, вместе с обоями и гипсокартонной перегородкой. Оторвать их от нее удалось далеко не сразу, потому что стоило оттеснить к двери одного, как второй тут же прошмыгивал обратно и начинал вещать всякие страхи о нашей гнилой проводке, которая только и ждет, пока мы уснем, чтобы закоротить и изжарить нас в постелях!

Но муж — честь ему и слава — не поддался на провокации, и электрики были успешно изгнаны из квартиры!!!

***

— Надо было им тысячу дать, — с укоризной заметила я, выслушав эту историю.

— Угу, — мрачно поддакнул муж, — скажи еще, натурой!

#


Как мы ходили в агрофитоценоз

Народ в моей гостевой вовсю осуждает свои экзамены, а мне остается только ностальгировать по летней учебно-полевой практике на биофаке.(Свернуть)



Выглядела оная практика так: препод, досточтимый АлМит (Александр Александрович Митянин) собирал побольше студентов (чтобы два раза не ходить) и шел с ними в лес. Нет, не то, что вы подумали, хотя в группе был всего один парень, на любителя. А, как постебался Гоблин в «Сорванных башнях» — «Гербарии из бабочек сушить… чучелА из мышей делать».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Кланы Америки
Кланы Америки

Геополитическая оперативная аналитика Константина Черемных отличается документальной насыщенностью и глубиной. Ведущий аналитик известного в России «Избор-ского клуба» считает, что сейчас происходит самоликвидация мирового авторитета США в результате конфликта американских кланов — «групп по интересам», расползания «скреп» стратегического аппарата Америки, а также яростного сопротивления «цивилизаций-мишеней».Анализируя этот процесс, динамично разворачивающийся на пространстве от Гонконга до Украины, от Каспия до Карибского региона, автор выстраивает неутешительный прогноз: продолжая катиться по дороге, описывающей нисходящую спираль, мир, после изнурительных кампаний в Сирии, а затем в Ливии, скатится — если сильные мира сего не спохватятся — к третьей и последней мировой войне, для которой в сердце Центразии — Афганистане — готовится поле боя.

Константин Анатольевич Черемных

Публицистика
1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

Публицистика / История / Образование и наука
Былое и думы
Былое и думы

Писатель, мыслитель, революционер, ученый, публицист, основатель русского бесцензурного книгопечатания, родоначальник политической эмиграции в России Александр Иванович Герцен (Искандер) почти шестнадцать лет работал над своим главным произведением – автобиографическим романом «Былое и думы». Сам автор называл эту книгу исповедью, «по поводу которой собрались… там-сям остановленные мысли из дум». Но в действительности, Герцен, проявив художественное дарование, глубину мысли, тонкий психологический анализ, создал настоящую энциклопедию, отражающую быт, нравы, общественную, литературную и политическую жизнь России середины ХIХ века.Роман «Былое и думы» – зеркало жизни человека и общества, – признан шедевром мировой мемуарной литературы.В книгу вошли избранные главы из романа.

Александр Иванович Герцен , Владимир Львович Гопман

Биографии и Мемуары / Публицистика / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза