Женщина преклонных лет остановилась у штаба части. Через несколько минут она уже разговаривала с командиром части.
— Рощина я, колхозница, с Медведки, — отрекомендовалась пришедшая и торопливо продолжала: — Я его растила, растила. Думала: вырастет — обрадует материнское сердце, уважаемым человеком будет… А он…
Пришедшая рассказала о своём сыне, который, получив из военкомата повестку явиться в часть, решил уклониться от воинской обязанности.
Мать, искренне любя свою Родину, презрела и прокляла своего родного сына за то, что он оказался трусом, что, дрожа за собственную шкуру, он нарушил закон.
Мать не просила, она требовала наказать преступника, наказать самой суровой карой.
— Теперь совесть моя чиста, — заявила патриотка, прощаясь с командиром.
Когда немцы ворвались в Калугу, они согнали жителей города на принудительные работы. Мы работали в грязи и студёной воде. Фашисты совершенно не давали нам хлеба и горячей пищи, привозили только воду. На седьмой день мы отказались работать. Немцы пригрозили расстрелом, но мы всё же не приступили к работе.
Ночью я с группой работниц убежала из лагеря. В Калуге… хозяйка дома, пустившая меня ночевать, рассказала, как немецкий солдат, увидев, что одна женщина зажгла спичку около своего погреба, схватил ее. В штабе ни в чём не повинную женщину избили до полусмерти, пытали на костре, потом повесили. Это была Клавдия Головко.
С помощью партизан я перешла через линию фронта.
Мой сын ушёл добровольцем в Красную Армию. Я тоже хочу служить в Красной Армии. Буду помогать раненым бойцам.
Глава шестнадцатая
Ванная комната на Ближней даче была удобной. Всё самое необходимое. Электрический камин грел воздух, водонагреватель «Сименс» — воду. Мылся Сталин под душем, сидя на подвесной скамеечке, установленной на низкие бортики ванной.
Была, правда, одна трудность — но он попросил, и для него изготовили специальную щётку на длинной ручке, с мочалкой на конце.
У семейных таких проблем не бывает. Позвал жену, и она тебе намылила спинку. Хотя лично он даже при живой Наденьке делал это сам… Потому что… Негоже мужчине показывать себя в некоторые моменты. Конечно, в другие моменты женщина видит мужчину неодетым, и неприятных чувств он у неё не вызывает. Мы согласны с этим тезисом, товарищи. Но неодетый мужчина в постели — это совсем не то же самое, что неодетый, но сидящий в ванной. Или на толчке. Как сторонники диалектического материализма, мы обязаны это понимать…
Наденьки давно нет… А Валя, сколько раз она предлагала: «Мне не трудно, Иосиф Виссарионович, я вас помою» — но он обходится своей специальной щёткой. «Спасибо, Валя, я сам». Она ему только всё здесь приготовит и уходит, вздохнув.
Даже если бы он стал сапожником или если бы он стал священником — всё равно думал бы так же. Своё тело — это своё тело. Не будем смешивать общественное и личное. Построить городскую баню — дело общественное. Помывка в той бане — личное. Тем более, если помывается товарищ Сталин.