Житие преподобного Антония Великого

48. Когда пребывал он в уединении, и сам не выходя, и к себе никого не принимая, то пришел и обеспокоил его один военачальник Мартиниан. У него была дочь, мучимая бесом. Долгое время продолжал он стучать в дверь и просить Антония, чтобы вышел и помолился Богу о дочери его. Антоний не соглашался отворить двери и, выглянув сверху, сказал: «Что вопиешь ко мне? И я такой же человек, как и ты. Если веруешь во Христа, Которому служу я, то пойди и, как веруешь, помолись Богу, и прошение твое будет исполнено». Мартиниан немедленно уверовал и, призвав имя Христово, удалился с дочерью, освобожденною уже от демона. Много и других знамений сотворил чрез Антония Господь, Который сказал: просите и дастся вам (Лк. 11, 9). Ибо многие страждущие от демонов, поскольку Антоний не отворял двери своей, посидев даже вне монастыря, по вере и по искренней молитве получили исцеление.

49. Когда же Антоний увидел, что многие беспокоят его и не дают пребывать ему в избранном им уединении, как желалось бы, то, опасаясь, чтобы или самому не превознестись тем, что творит чрез него Господь, или чтобы другой кто не подумал о нем выше того, что он есть, почел за благо и решился уйти в верхнюю Фиваиду, где не знали его. И взяв у братии хлебов, сел он на берегу реки, наблюдая, не пойдет ли какой-нибудь корабль, чтобы на нем отправиться. Когда же дожидался он корабля, был к нему свыше голос: «Куда и зачем идешь, Антоний?» Он не смутился, так как привык уже часто слышать такие воззвания, выслушав же это, сказал в ответ: «Поскольку народ не дает пребывать мне в покое, то хочу идти в верхнюю Фиваиду, и особенно потому, что требуют от меня того, что выше сил моих». Голос сказал ему: «Если уйдешь в Фиваиду и даже, как намереваешься, к пасущим стада волов, то еще большие и сугубые труды понесешь. Если же действительно хочешь пребывать на покое, то иди теперь во внутреннюю пустыню». На вопрос же Антония: «Кто укажет мне путь, потому что неизвестен мне он?» – голос немедленно указал ему сарацин, которым надлежало идти этим путем. Антоний, подойдя к ним, стал просить позволения идти с ними в пустыню. Сарацины, как бы по велению Промысла, охотно приняли его. Три дня и три ночи проведя с ними в пути, он пришел на одну весьма высокую гору. Из-под горы текла прозрачная, сладкая и довольно холодная вода, вокруг была равнина и несколько диких пальм.

50. Антоний, как бы по внушению свыше, возлюбил это место, оно было то самое, какое указывал ему голос, вещавший на берегу реки. Итак, взяв хлебы у спутников, стал он пребывать на горе сперва один, не имея при себе никого другого, и место это признавал уже как бы собственным своим домом. Сарацины же, увидев ревность его, с намерением стали проходить путем сим и с радостью приносили ему хлебы. Иногда и от пальм имел он малое некое и скудное утешение. Впоследствии же и братия, узнав его местопребывание, как дети, помня отца, заботились присылать ему потребное. Но Антоний, видя, что иные утомляются и утруждают себя, доставляя ему хлеб, придумал, как пощадить в этом монахов. Он упросил пришедших к нему принести заступ, топор и немного пшеницы. Когда это было сделано, то обойдя гору, он нашел небольшое подходящее поле, возделал его и, поскольку достаточно было воды для орошения, засеял. Так он стал ежегодно получать себе хлеб, радуясь, что никого не беспокоит и никому не в тягость. Но после сего, видя, что некоторые опять приходят к нему, стал разводить у себя и овощи, чтобы и приходящий к нему имел хотя малое утешение после трудов такого тяжкого пути. Вначале звери, обитавшие в пустыне, приходя пить воду, наносили нередко вред его посеву и земледелию. Он, с ласкою поймав одного зверя, сказал через него всем: «Для чего делаете вред мне, который не делаю никакого вреда вам? Идите прочь и во имя Господа не приближайтесь сюда более». С сего времени звери, как бы боясь запрещения, не приближались уже к тому месту.