Житие преподобного Антония Великого

55. Через несколько дней опять ушел он на свою гору. И тогда стали уже приходить к нему многие; осмеливались даже приходить и иные страждущие. Всякому приходящему к нему иноку давал он постоянно такую заповедь: «Веруй в Господа и люби Его, храни себя от нечистых помыслов и плотских удовольствий и, как написано в Притчах, ниже прельщайся насыщением чрева (Притч. 24, 15), бегай тщеславия, молись непрестанно, пой псалмы перед сном и после сна, тверди заповеди, данные тебе в Писании, содержи в памяти деяния святых, чтобы памятующая заповеди душа твоя имела ревность святых образцом для себя». Особливо же советовал Антоний непрестанно размышлять об Апостольском изречении: солнце да не зайдет в гневе вашем (Еф. 4, 26), и думать, что сказано это вообще относительно ко всякой заповеди, чтобы не заходило солнце не только в гневе, но и в другом грехе нашем. «Ибо хорошо и необходимо, чтобы не осуждали нас ни солнце за дневной проступок, ни луна за ночной грех и даже за худое помышление. А чтобы соблюсти себя от этого, хорошо – выслушать и сохранять Апостольское слово. Ибо сказано: себя истязуйте, себе искушайте (2 Кор. 13, 5). Поэтому, пусть каждый ежедневно дает себе отчет в дневных и ночных своих поступках. И если согрешил, да не хвалится тем, но да пребывает в добре, и не предается нерадению, и ближнего не осуждает, и себя не почитает праведным, дондеже, как сказал блаженный Апостол Павел, приидет Господь (1 Кор. 4, 5), испытующий тайное. Нередко и от нас самих бывает сокрыто, что делаем мы. Но хотя не ведаем этого мы, однако же Господь видит все. Посему, суд предоставив Господу, будем сострадательны друг к другу, станем друг друга тяготы носить (Гал. 6, 2) и истязывать самих себя, и, в чем мы недостаточны, постараемся то восполнять. А к ограждению себя от греха будем соблюдать еще следующее. Пусть каждый из нас замечает и записывает свои поступки и душевные движения, как бы с намерением сообщать это друг другу; и будьте уверены, что, стыдясь известности, непременно перестанем грешить и даже содержать в мыслях что-либо худое. Ибо кто, когда грешит, желает, чтобы это видели? Или кто, согрешив, не пожелает лучше солгать, только бы утаить грех? Как, наблюдая друг за другом, не станем творить блуда, так, если будем записывать свои помыслы, с намерением сообщать их друг другу, то легче соблюдем себя от нечистых помыслов, стыдясь известности. Итак, записывание да заменит для нас очи наших сподвижников, чтобы, когда записываем, чувствовали такой же стыд, какой чувствуем, когда смотрят на нас, тогда и в мысли даже не станем держать что-либо худое. Если так будем образовать себя, то придем в состояние порабощать тело свое, угождать Господу и попирать козни врага».

56. Такие наставления давал Антоний приходящим; к страждущим же был сострадателен и молился вместе с ними. И Господь часто внимал молитвам его о многих. Но когда и услышан был Господом, не хвалился; и когда не был услышан, не роптал. Но как сам всегда благодарил Господа, так и страждущим внушал быть терпеливыми и знать, что исцеление не от него и вовсе не от людей, но от одного только Бога, Который подает его, когда хочет и кому хочет. Посему и страждущие принимали наставления старца, как врачевство, учась не малодушествовать, а паче, быть терпеливыми, исцеляемые же научались воздавать благодарение не Антонию, но единому Богу.

57. Некто по имени Фронтон, из царедворцев, страдая жестокою болезнью, кусал себе язык и готов был лишить себя зрения. Пришедши на гору, просил он Антония помолиться о нем. Антоний, помолившись, сказал Ферапонту: «Иди и исцелеешь». Когда же больной упорствовал и не покидал монастырь несколько дней, Антоний настаивал на своем, говоря: «Не можешь ты исцелиться, пока здесь; иди, и, достигнув Египта, увидишь совершившееся на тебе знамение». Фронтон поверил, ушел и, как только увидел Египет, болезнь его миновала, и стал он здоров по слову Антония, как во время молитвы открыл ему Спаситель.