Житие преподобного Паисия Святогорца

Вернувшись на базу, в село Макривалто, солдаты разведроты решили в благодарность за спасение купить для церквушки Честного Предтечи два больших красивых подсвечника. Арсений обошёл для сбора пожертвований и жителей села Злату и готовился отправиться за подсвечниками в Агринион, в магазин церковной утвари. А накануне один солдат из их роты совершил неудачную попытку «самострела» – он хотел покалечить себя, чтобы быть уволенным в запас и спасти свою жизнь от опасности. Этот солдат был родом из Эпира. У него была жена и много детей, и в жизни гражданской он зарабатывал какие-то гроши, играя на гитаре на свадьбах и в тавернах. Ротный приказал Арсению, который всё равно направлялся в Агринион, доставить под конвоем этого самострельщика и передать его в Военную прокуратуру в городе Месолонги, который находился по пути. Сослуживцы, узнав, что Арсений назначен конвоиром, усмехались: «Отличного вы ему подобрали конвойного, ротный! Просто не человека, а живодёра какого-то!»

Когда Арсений с бывшим музыкантом спустились в Месолонги, тот упросил Арсения взять его с собой в Агринион, а в прокуратуру отдать на обратном пути. В Агринионе самострельщик стал всячески тянуть время и ныть, упрашивая Арсения зайти то к одним, то к другим своим знакомым. Арсений ходил вслед за ним, но в какой-то момент их остановил патруль военной полиции и, посмотрев сопроводительные документы, приказал немедленно отправляться в прокуратуру в Месолонги. Тогда Арсений с болью и любовью, от всего сердца пожелал бывшему музыканту: «Всё будет хорошо! Вот увидишь – ты устроишься лучше всех. Ротный пошлёт в прокуратуру рапорт и попросит их, чтобы тебя не слишком наказывали. Припишут тебя к какой-нибудь тыловой команде. И жив-здоров останешься, и ещё детям своим помогать будешь!» И действительно, когда они прибыли в Военную прокуратуру, оказалось, что там уже лежит рапорт от командира роты с положительной характеристикой на бывшего музыканта. Его даже не отдали под трибунал, но просто перевели поваром в Агринион, в Межвойсковой распределительный центр. Он перевёз в Агринион свою семью и кормил их тем, что оставалось от солдатских обедов. Либо Арсений предвидел всё это через дар прозорливости, либо «сработало» его исполненное любви молитвенное пожелание.

Через несколько дней ротный послал Арсения в город Навпакт – ремонтировать рации. На обратном пути Арсений проходил мимо храма, где в тот момент совершалось последование Акафиста. Арсению очень хотелось хоть ненадолго войти внутрь, но он не мог оставить без присмотра мулов, нагруженных рациями. Он всего пять минут постоял напротив входа в церковь, и вдруг ему стало обидно, он расплакался как ребёнок: «Пресвятая Матерь Божия, до чего же я докатился! Я ведь уже пять месяцев не был в церкви!» Было 11 марта 1949 года, пятница первой седмицы Великого поста.[72]

На следующей неделе из Генерального штаба пришёл приказ о расформировании отдельной разведроты, в которой служил Арсений. Бойцам из уважения к их подвигам и безупречной службе было предложено выбрать себе любое место для дальнейшего прохождения службы.

Преподобный Паисий никогда не забывал тех бед и злоключений, через которые он прошёл вместе с «буйной ротой». «Эти злоключения, – говорил он потом, – помогли мне глубже почувствовать смысл монашеской жизни, «соль» которой – жертва и злострадания. Таких злостраданий, как в армии во время боёв и горных рейдов, в монашеской жизни у меня не было. Поэтому я всегда думаю: "Я перенёс такие злострадания в армии ради Отечества. А что сейчас, в монашестве, я делаю ради Христа? Если бы я сделал для Него хотя бы десятую часть от того, что делал на войне, то творил бы сейчас чудеса"».

Операции по «зачистке»

После расформирования бывший ротный взял с собой Арсения на новое место службы – в Окружное военное управление города Агринион. Вначале Арсения определили в маленький центр связи в Навпакте. Там по Промыслу Божию произошло знакомство Арсения с радистом Пантелисом Дзекосом, родом с Керкиры. Надо сказать, что у Арсения были необычные по размеру и форме большие пальцы на руках. И вот он заметил, что у одного из его новых сослуживцев пальцы точно такие же, как у него. Однажды, когда Пантелис, склонившись над столиком в радиорубке, что-то писал, Арсений встал напротив и показал ему свои большие пальцы. Когда Пантелис поднял голову, Арсений спросил его: «А знаешь, что мы с тобой братья?» Когда удивлённый Пантелис ответил, что вообще-то он родом с Керкиры, сердце Арсения радостно забилось, потому что он вспомнил священную землю, в которой покоилось тело Хаджефенди. Но, конечно, главным образом Арсений выделил Пантелиса из числа других сослуживцев не из-за пальцев, а из-за того, что тот отличался искренностью, любочестием и благородством – душевными дарованиями, присущими самому Арсению и братски роднившими двух молодых людей.