Житие Симеона Юродивого

Был же он как бы бестелесен и ничто не считал непристойным, будь то поступки людские или естественные потребности. Ибо не раз, когда желудок его требовал обычного удовлетворения, он при всем народе без стыда присаживался тут же на площади, чтобы всех заставить поверить, будто делает это по безумию своему. Обороняемый, как мы многажды говорили, пребывающей на нем благодатью Святого Духа, Симеон обарывал распаление диавольское, и огонь этот не повреждал его.

[158]

Как‑то раз упомянутый пречестный и боголюбивый Иоанн, который поведал нам о жизни святого, увидев, что Симеон истаял от строгого воздержания своего (это было после Пасхи, и он, ничего не вкушая, наблюдал все святые посты), и пожалев и подивившись неизреченному подвигу его, хотя святой жил в городе и вращался среди мужчин и женщин, пожелал укрепить силы его и как бы в шутку говорит: “Не сходить ли тебе, юродивый, помыться?”. Тот со смехом говорит ему: “Ладно, пойдем, пойдем” — и с этими словами снимает одежду свою и повязывает ее вокруг головы, как тюрбан. Почтенный Иоанн говорит ему: “Оденься, брат мой, иначе я не пойду с тобой”. Авва Симеон говорит ему: “Отвяжись, дурак, я только сделал одно дело вперед другого, а не хочешь идти вместе, я пойду немного впереди”. И, оставив Иоанна, он пошел немного впереди. Мужская и женская купальня находились рядом; Симеон умышленно прошел мимо мужской и устремился в женскую. Почтенный Иоанн закричал ему: “Куда идешь, юродивый? Остановись — эта купальня для женщин”. Пречудный, обернувшись, говорит ему: “Отстань ты, юродивый: здесь теплая и холодная вода и там теплая и холодная, и ничего более ни там, ни здесь нет”. И побежал, и вошел к женщинам, словно в славе Господней, а они все накинулись на него и выгнали его с побоями. Боголюбивый диакон спросил Симеона, когда тот поведал ему всю жизнь свою: “Ради Бога, скажи, отец, как ты почувствовал себя, когда вошел в женскую купальню?”. Симеон говорит ему: “Подлинно, дитя, как полено среди поленьев, так я [159] себя чувствовал тогда. Ибо не ощущал ни того, что у меня есть тело, ни того, что я оказался среди тел. Ум мой всецело занят был Божиим и сосредоточен на нем”. Святой ведь творил одни дела свои во спасение и из сострадания к людям, другие же, чтобы скрыть свои подвиги.

Однажды за городскими воротами юноши бегали, затеяв игру, ^[59] и в числе их сын почтенного диакона Иоанна, друга Симеона; немного дней ранее он согрешил с замужней женщиной, и в него, когда юноша, никем не замеченный, выходил из дома ее, вселился диавол. И вот святой задумал наставить его на путь и исцелить, и говорит играющим: “Если не возьмете меня в игру, я не дам вам бегать” — и начал бросать в них камни. Сторона того юноши, которого святой задумал исцелить, согласилась принять его. Но Симеон отошел к противной партии, ибо знал, что сделает. И когда играющие побежали, он бросается за одержимым бесом юношей и, догнав его, для всех неприметно ударяет по лицу и говорит: “Не прелюбодействуй, несчастный, и демон не приблизится к тебе”. И тотчас демон свалил юношу с ног, и все сбежались к нему. Когда, извергая пену, одержимый лежал на земле, он увидел, что юродивый изгоняет из него черного пса и бьет его деревянным крестом. Спустя долгое время юноша пришел в себя, и его стали спрашивать, что с ним было, но он ничего не мог ответить, кроме: “Кто‑то сказал мне: „Не прелюбодействуй"”. Когда авва Симеон почил в мире, юноша как бы очнулся и все подробно рассказал о том, что с ним случилось.

[160]

Как‑то мимы ^[60] давали в театре представление. Среди них был один фокусник. Святой, желая воспрепятствовать подобному злу (тем более что упомянутый фокусник творил и добрые дела), решил не уходить и встал внизу на арене, где играли мимы. И как только увидел, что фокусник начал свое нечестивое дело, метнул в правую руку его камешек, начертав на нем крест, и тот сделался сухорук. Ни один человек не видел, кто бросил этот камень. Ночью фокуснику является во сне святой и говорит ему: “Я поступил, как замыслил, и если ты не поклянешься, что отстанешь впредь от подобных занятий, не исцелеешь”. Тот фокусник поклялся Богородицей: “Больше я не стану делать такого”. И, встав наутро, увидел, что рука его здорова, и рассказал все, что ему приснилось, кроме того, что это Симеон предстал ему во сне, а мог вымолвить только: “Какой‑то монах в венце из вай сказал мне это”.

Во времена блаженной памяти императора Маврикия, ^[61] когда страшное землетрясение разрушило Антиохию и грозило уже Эмесе (как раз тогда святой из пустыни возвратился в мир), Симеон, украв в школе ремень, стал стегать колонны и говорить: “Сказал тебе владыка твой: „Стой"”. И когда землетрясение началось, ни одна из колонн, которые он стегал, не обрушилась. И вот Симеон подошел к одной колонне и говорит: “Ты да не упадешь и да не будешь стоять”. И колонна дала трещину сверху донизу, и немного накренилась, и осталась в таком положении. Никто не мог понять, зачем блаженный это сделал, и все говорили, что он стегал колонны по безумию своему.

[161]