Жития Святых — месяц январь

— Отче святейший! Одной милости прошу я у тебя — соблаговоли мне дать ее.

Василий Великий сказал ему:

— Скажи, что тебе нужно: я в большом долгу у тебя за труд твой, ибо ты для меня предпринял столь далекое путешествие.

— Я знаю, отче, — сказал достопочтенный Ефрем, — что Бог дает тебе все, что ты просишь у него; а я хочу, чтобы ты умолил его благость о том, чтобы Он подал мне способность говорить по-гречески.

Василий отвечал:

— Прошенье твое выше сил моих, но так как ты просишь с твердою надеждою, то пойдем, достопочтенный отец и пустынный наставник, в храм Господень и помолимся ко Господу, Который может исполнить твою молитву, ибо сказано: «Желание боящихся Его Он исполняет, вопль их слышит и спасает их» (Пс.144:19).

Избрав удобное время, они начали молиться в церкви и молились долго. Потом Василий Великий сказал;

— Почему, честный отче, ты не принимаешь посвящения в сан пресвитера, будучи достоин его?

— Потому что я грешен, владыка! — откачал ему Ефрем чрез переводчика.

— О, если бы и я имел грехи твои! — сказал Василий и прибавил, — сотворим земной поклон.

Когда же они поверглись на землю, святой Василий возложил руку свою на главу преподобного Ефрема и произнес молитву, положенную при посвящении во диакона. Потом он сказал преподобному:

— Повели теперь подняться нам с земли.

Для Ефрема же внезапно стала ясна греческая речь, и он сказал сам по-гречески: «Заступи, спаси, помилуй, сохрани нас, Боже, своей благодатью» [54].

Все прославили Бога, давшего Ефрему способность понимать и говорить по-гречески. Преподобный же Ефрем пробыл со святым Василием три дня, в духовной радости. Василий поставил его во диакона, а переводчика его в пресвитера, и потом с миром отпустил их.

В городе Никее [55] однажды остановился нечестивый царь, и представители арианской ереси обратились к нему с просьбою о том, чтобы он изгнал из соборной церкви того города православных, а церковь отдал их арианскому сборищу. Царь, сам будучи еретиком, так и сделал: силою отнял церковь у православных и отдал ее арианам, а сам отправился в Царьград. Когда все многочисленное общество православных было погружено в великую печаль, в Никею пришел общий предстатель и заступник всех церквей, святой Василий Великий; тогда вся православная паства пришла к нему с воплями и рыданиями, и поведала ему о причиненной им от царя обиде. Святой же, утешив их своими словами, тотчас пошел к царю в Константинополь и, представ пред ним, сказал:

— «И могущество царя любит суд» (Пс.98:4). Зачем же ты, царь, произнес несправедливый приговор, изгнав православных из святой церкви и отдав управление ею неправомыслящим?

Царь же сказал ему:

— Ты снова стал оскорблять меня, Василий! не подобает тебе так поступать.

Василий ответил:

— За правду мне и умереть хорошо.

Когда они состязались и препирались друг с другом, их слушал находившейся там главный царский повар по имени Демосфен. Он, желая помочь арианам, сказал нечто грубое, в укор святому.

Святой же сказал:

— Вот мы видим пред собою и неученого Демосфена [56].

Пристыженный повар снова проговорил что-то в ответ, но святой сказал:

— Твое дело размышлять о кушаньях, а не заниматься варкою догматов церковных.

И Демосфен, будучи посрамлен, замолчал. Царь, то возбуждаясь гневом, то чувствуя стыд, сказал Василию:

— Поди и разбери дело их; впрочем суди так, чтобы не оказаться помощником своих единоверцев.

— Если я рассужу несправедливо, — отвечал святой, — то пошли и меня в заточение, единоверцев же моих изгони, а церковь отдай арианам.

Взяв царский указ, святой возвратился в Никею и, призвав ариан, сказал им:

— Вот, царь дал мне власть учинить суд между вами и православными относительно церкви, которую вы захватили силою.

Они же отвечали ему:

— Суди, но по суду царскому [57].

Святой сказал тогда:

— Ступайте и вы, ариане, и вы, православные, и затворите церковь; заперев ее, запечатайте печатями: вы — своими, а вы — своими, и поставьте с той и другой стороны надежную стражу. Потом сначала вы, ариане, помолитесь в течение трех дней и трех ночей, а потом подойдите к церкви. И если, по молитве вашей, двери церковные откроются сами собою, то пусть церковь будет на веки вашею: если же этого не случится, то мы тогда помолимся одну ночь и пойдем с литией [58], при пении священных песнопений, к церкви; если она откроется для нас, то мы будем владеть ею на веки; если же и нам не откроется, то церковь будет опять ваша.