Читаем Жюль Верн ест носорога / Jules Verne Eats a Rhinoceros полностью

(Центральная дверь открывается, и НЕЛЛИ БЛАЙ, ей 22 года, резко и довольно грубо выставляют в коридор. МАКГОНИГЛ направляется к своему столу у батареи в редакции «Нью-Йорк уорлд», рядом с кабинетом ПУЛИТЦЕРА. 1887 г. МАКГОНИГЛУ 38 лет, но он такой же всклоченный. Вероятно, был таким и в двенадцать).


НЕЛЛИ. Но подождите, сэр, пожалуйста. (Делает шаг к двери, из которой ее только что выставили). Если вы только дадите мне шанс… (Дверь захлопывается ей в лицо. НЕЛЛИ в ярости). Глупые мужчины! Глупые, глупые мужчины!!!

МАКГОНИГЛ. Не смотри на меня. Я раньше был мужчиной, но теперь я – театральный критик.

НЕЛЛИ (негодует). Всегда смотрят свысока. Господи, я это ненавижу!

МАКГОНИГЛ. Расслабься, детка.

НЕЛЛИ. Не могу я расслабиться! Я в Нью-Йорке четыре месяца, обиваю пороги всех газет, и никто не дает мне работу. Деньги закончились, из еды остались два крекера и финик. Я наконец-то сумела пробиться в этот высокий кабинет, но результат тот же. «Сожалею, мисс Блай. Я уверен, вы были отличным репортером в Питтсбурге, но это Нью-Йорк. Здесь более высокие стандарты». Высокие стандарты, как же! Я каждый день читаю нью-йоркские газеты. По большей части пишет их для придурков семейство обезьян. «Мы не нанимаем женщин, мисс Блай. Из женщин хороших репортеров не получается. Они брезгливые, ненадежные, неточные, рассеянные и эмоциональные. Я кажусь вам эмоциональной?

МАКГОНИГЛ. Разве что чуть-чуть, но есть такое.

НЕЛЛИ. Только потому, что я три дня не ела, меня выкинули из пансиона, и на меня смотрел свысока и оскорблял каждый самодовольный кретин в Нью-Йорке. Станешь тут эмоциональной.

МАКГОНИГЛ. Тебе действительно надо успокоиться и перестать кричать мне в ухо, иначе мистер Пулитцер уволит меня, и я окажусь рядом с тобой на улице, где мы оба будем умирать от голода. Мистер Пулитцер ненавидит шум. У него гиперчувствительность к шуму. Он громких звуков у него изо рта идет пена. Так что ты не получишь работу, устраивая истерику.

НЕЛЛИ. Я не устраиваю истерику. Я просто в бешенстве. Это так несправедливо. Я – хороший репортер. Мистеру Пулитцеру не нужны хорошие репортеры?

МАКГОНИГЛ. Ему нужны люди, которые не шумят.

НЕЛЛИ. Пожалуйста, я в отчаянии. Неужели вы не можете мне помочь?

МАКГОНИГЛ. Я не нанимаю на работу. Я бегаю за пожарными автомобилями и засыпаю в театре. Наймом занимается Кокрилл.

НЕЛЛИ. Не получается у меня попасть к Кокриллу.

МАКГОНИГЛ. Счастливая девушка. Однажды в Сент-Луисе он застрелил мужчину, который нарушил его дневной сон.

НЕЛЛИ. Я – не счастливая девушка, я – голодная девушка. И не уйду из этой редакции, не получив работу.

МАКГОНИГЛ. Я только могу предложить тебе сэндвич с солониной.

НЕЛЛИ. Не хочу я сэндвич с солониной.

МАКГОНИГЛ. Тогда ничем помочь не могу.

НЕЛЛИ. Пожалуй, я готова разделить с вами сэндвич с солониной. (Протягивает руку). Я – Нелли Блай. В Питтсбурге я – знаменитость.

МАКГОНИГЛ (пожимает ей руку). Извини, в Питтсбурге бываю не так часто, как мне хотелось бы, но я рад нашему знакомству. (Задерживает ее руку в своей чуть дольше необходимого, смотрит на нее).

НЕЛЛИ. Сэндвич с солониной.

МАКГОНИГЛ. Что?

НЕЛЛИ. Мы собирались разделить сэндвич с солониной.

МАКГОНИГЛ. Сэндвич с солониной.

(С неохотой отпускает ее руку, выдвигает средний ящик стола и достает большой сэндвич с солониной).

НЕЛЛИ. Вы?..

МАКГОНИГЛ (достает длинный, похоже, острый нож). Я что? (НЕЛЛИ видит нож и инстинктивно отступает на шаг). Не бойтесь. Он используется лишь для вскрытия писем от безумных бывших жен. Но я точно перережу им горло, если меня вновь пошлют рецензировать оперу. (Разрезает сэндвич пополам). Я – Макгонигл. Знаменитость в баре «О’Шонесси». Хотя, уже нет. Меня туда не пускают с тех пор, как я швырнул пепельницу в зеркало. Не понимаю, чего они так обиделись. Пепельница до зеркала не долетела. По пути наткнулась на голову О’Шонесси. При ударе возникло ощущение, что прозвонил Биг-Бен. Все, кто там был, посмотрели на часы. Но в этом городе люди так долго помнят обиду. Что удивительно, потому что все остальное забывается мгновенно. (Дает НЕЛЛИ половину сэндвича и указывает на стул у стола). Держи. И присядь.

НЕЛЛИ (садится). Благодарю вас, мистер Макгонигл.

МАКГОНИГЛ. Просто Макгонигл. Или Мак. Мистер здесь только один – мистер Пулитцер.

НЕЛЛИ. О, выглядит съедобным. (Начинает есть сэндвич). И как мне получить здесь работу?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман
Все в саду
Все в саду

Новый сборник «Все в саду» продолжает книжную серию, начатую журналом «СНОБ» в 2011 году совместно с издательством АСТ и «Редакцией Елены Шубиной». Сад как интимный портрет своих хозяев. Сад как попытка обрести рай на земле и испытать восхитительные мгновения сродни творчеству или зарождению новой жизни. Вместе с читателями мы пройдемся по историческим паркам и садам, заглянем во владения западных звезд и знаменитостей, прикоснемся к дачному быту наших соотечественников. Наконец, нам дано будет убедиться, что сад можно «считывать» еще и как сакральный текст. Ведь чеховский «Вишневый сад» – это не только главная пьеса русского театра, но еще и один из символов нашего приобщения к вечно цветущему саду мировому культуры. Как и все сборники серии, «Все в саду» щедро и красиво иллюстрированы редкими фотографиями, многие из которых публикуются впервые.

Александр Александрович Генис , Аркадий Викторович Ипполитов , Мария Константиновна Голованивская , Ольга Тобрелутс , Эдвард Олби

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия