Жюль Верн — историк географии

Еще в большей степени заданный выше вопрос относится к полинезийцам, «викингам Восхода», как назвал их замечательный исследователь истории и культуры Океании Те Ранги Хироа (П. Бак). У жителей больших и маленьких затерянных в Тихом океане островов сохранились легенды о героях-мореплавателях Мауи, Нуку, Атиу-Мури, Купе и многих-многих других. Самое, пожалуй, замечательное путешествие совершил рыбак Купе, житель острова Гаваики, пустившийся в погоню за вожаком стаи кальмаров, похищавших его ежедневный улов рыбы. Рыбак добрался до обширной незнакомой земли, которую назвал красивым поэтичным именем Ао-Теа-Роа («Длинное Белое Облако») — так еще и сегодня зовут свою страну маори, коренные жители Новой Зеландии. Современные исследователи полагают, что в легенде о Купе отразились события тысячелетней давности, когда Полинезию захватила первая волна мигрантов. Предания об этих первых поселенцах, представителях карликовой группы манахуне (или менехуне), сохранились и на Гавайях, и на Самоа, и на островах Общества, то есть во всех концах островного полинезийского мира. Позднее, в XIII — XIV веках, на острова переселились предки современных жителей. Их каноэ с балансиром принципиально не отличались от парусно-гребных судов предшественников, сходной была и навигационная практика: ориентировка главным образом по солнцу и звездам. Далеко не все отважные мореходы остались в памяти потомков, но маорийские легенды, например, сохранили нам имена командиров первых каноэ, подошедших в середине XIV века к новозеландским берегам: Хотуроа, Тама-те-капуа, Тури, Тороа…

Отсутствие в работах Жюля Верна данных о полинезийских мореплавателях тем более удивительно, что именно в 70-е годы — время работы писателя над «Историей» — во Франции взошла звезда другого автора приключенческих и географических книг — Луи Жаколио, бывшего колониального чиновника, взявшегося за перо после ухода со службы. В одной из своих книг («Питкернское преступление»), вспоминая работу в Океании, он рассказал и о мореходном искусстве смуглокожих лоцманов. В той же книге приводятся подробные сведения о полинезийских богах и героях. Непонятно, почему Жюль Верн оставил без внимания такие ценные сведения.

Мало внимания писатель уделяет и китайским путешественникам. А ведь жители Срединного государства, самого населенного района планеты, не сидели спокойно за Великой стеной. Одно изобретение компаса чего стоит! Первый прибор такого рода появился в III веке до н. э. Только через полторы тысячи лет с лишним знакомство с компасом позволило европейским мореходам начать эпоху Великих географических открытий.

Китайские джонки избороздили всю западную окраину Тихого океана — от Японии до Малайского архипелага; а позднее они вышли и в Индийский океан. На одной из китайских навигационных карт, составленной в 1421 году по европейскому летосчислению, довольно точно показан обширный регион от Персидского залива и побережья Восточной Африки до далекой Страны Восходящего Солнца, как привыкли называть свою родину японцы; нанесены глубины и данные по навигационной обстановке, указаны расстояния между важнейшими портами.

Не менее активны китайцы были и на суше. Еще в середине II века до н. э. Чжан Цянь, агент императора Уди, дважды посетил земли за рубежами Ханьской империи — заселенный кочевниками таинственный Западный край, куда вскоре вторглись имперские войска. Распространение буддизма способствовало установлению устойчивых связей Срединного государства с Индией и Индокитаем. Среди наиболее известных путешественников в эти края выделяются Хуай Шень (VI в. н. э.), Сюань Цзан (629 — 645) и Цзин (689 — 695).

Существовали и обратные связи. Так, в I веке н. э., по свидетельству Клавдия Птолемея, Псевдоарриана и других античных писателей, римские торговые агенты неоднократно проникали в Восточный Туркестан, смежный с Ханьским государством[13].

Разумеется, можно возразить, что в соответствии с названием своего труда — «История великих путешествий и великих путешественников» — автор вправе «не замечать» ни плаваний, ни сухопутных экспедиций, о которых не сохранилось достаточно документальных материалов. Можно поддержать литератора в его стремлении представить читателю-непрофессионалу прежде всего самые яркие, самые эффектные и, разумеется, самые знаменитые странствия. Можно согласиться с писателем, решившим ради занимательности, например, пожертвовать рассказом о второстепенных путешествиях, со скучным перечислением преодоленных географических пунктов.

Но, думается, дело здесь в другом. Как уже отмечалось, верновская «История», подобно многим, составленным и изданным европейцами, рассказывает, в сущности, лишь о распространении белой расы по земному шару. В самом деле, в объемистом первом томе нашлось место лишь для одного небелого путешественника — китайца Фа Сяня.