Жюль Верн — историк географии

Жюль Верн уделяет немало внимания странствию Вениамина Тудельского, вся заслуга которого перед потомками сводится к перечислению живых иудеев и памятников иудейской культуры в том или ином европейском или ближневосточном городе, тогда как гораздо более интересное путешествие по Османской империи Эвлии Челеби, оставившего весьма обширные и обстоятельные записки, остается вне авторского внимания.

Оригинальное издание «Истории» было снабжено несколькими картами мира, где показывалось распределение по планете «известных и неизвестных» земель, при этом в пределы «неизвестных» попадали области блестящих кочевых культур евразийской Великой степи (и даже те края, по которым проходил оживленный Великий шелковый путь!), негритянские царства Экваториальной Африки, могущественные империи инков и ацтеков, города-государства майя, не говоря уже о менее крупных этнокультурных образованиях или «первобытных» культурах, загадки которых, к слову сказать, остаются во многом неразгаданными и в наши дни.

Но обвинять Жюля Верна в игнорировании «желтых», «черных» и «красных» цивилизаций, конечно, нельзя. Просто время преодолеть господствовавший тогда стереотип еще не пришло. Настоящее открытие Земли (точнее — ее повторное, а еще точнее — третье открытие) началось только в XX веке, когда соединение архивных изысканий и полевых археологических исследований (включая современные способы определения возраста находок) дало в руки историков, в частности историков науки, могучее средство проникновения в глубь веков. Воссозданию значительно более полной картины освоения Земли в немалой степени способствовало обнаружение и прочтение текстов на неизвестных или неразгаданных в XIX веке языках.

Если бы Жюль Верн знал то, что знаем мы, он наверняка многое изменил бы в «Истории», но многое бы и оставил, и прежде всего поразительную живость изложения. В оригинале даже заимствования из дневников и отчетов путешественников органически входят в авторский текст, чего не всегда, к сожалению, удавалось добиться переводчикам. В рассказе о том или ином путешествии Верн стремится отыскать ключевые моменты, именно на них обращая внимание читателей. Когда речь идет о таких крупных фигурах, как Христофор Колумб, ему приходится составлять полную биографию великого путешественника, отыскивая и перепроверяя многочисленные, но противоречивые исторические свидетельства… Не будем сейчас перечислять всех трудностей, с которыми столкнулся автор. Скажем лишь, что, преодолев их, он создал книгу увлекательную, легко читаемую, не требующую никакой предварительной подготовки, а вместе с тем строго обоснованную историческими фактами.

Хотя «История великих путешествий» написана в основном в соответствии с хронологией (что вполне естественно для подобного рода работы), но все-таки в ней заметна и определенная классификация материала. Путешествия древности выглядят либо чисто случайными, либо совершенными из простого любопытства, хотя и обусловленного в какой-то мере коммерческой выгодой. На смену им приходят религиозные паломничества средневековья. С началом Возрождения, и даже в преддверии его, в далекие странствия начинают пускаться либо с чисто коммерческими целями, либо с дипломатическими, но тесно переплетенными с той же коммерцией. Великие географические открытия вызывались к жизни не только техническим прогрессом и поисками новых торговых путей, но и настоятельной необходимостью отыскания новых земель, пригодных для заселения. Эта последняя задача была осознана уже в ходе географической экспансии европейцев. Поэтому не случайно автор, прерывая поступательный бег легкокрылых парусников по просторам океанов, останавливается на вещах, вроде бы не имеющих прямого отношения к открытию Земли: покорение пришельцами туземных племен и народов, захват территорий коренных жителей, убийства и ограбления аборигенов, настойчивые попытки белых конкистадоров обратить «дикарей» и «неверных» в единственно правильную религию — веру в Сына Божьего Иисуса Христа. Впрочем, в целом ряде случаев открытие территории весьма трудно отделить от покорения ее. Вспомним хотя бы рассказ о пребывании на Канарских островах отряда Жана де Бетанкура. К моменту появления французских завоевателей Канары были заселены таинственным народом гуанчей, а первое посещение этих островов человеком относится к концу 1 тысячелетия до н. э., когда до островов добрались карфагенские мореплаватели[14]. После нескольких глав, повествующих об относительно спокойных странствиях, автор резко меняет тон изложения, и до предела драматизированное повествование становится как бы прелюдией к главной теме первого тома (а ее можно распространить на всю верновскую «Историю») — кровопролитному столкновению взаимно чуждых цивилизаций, столкновению антагонистических культур.