Живая душа

– Скажи Судьбе спасибо, что всё так обошлось. Операция у тебя была очень сложная. И хорошо, что в эту ночь дежурил Сергей Борисович. Но даже и он опасался, что ты вообще лишишься памяти. Да и ноги у тебя были так сильно обморожены, что могла возникнуть реальная угроза их ампутации. Слава Богу, всё обошлось. Так что положительных моментов в нынешнем положении гораздо больше, чем отрицательных. А о Сергее Борисовиче все вообще говорят, что он хирург от Бога. Можно сказать, он тебя с того света вытащил.

– Да, видел я, как этот хирург «от Бога» на тебя смотрит, когда вы с ним обход делаете, – криво улыбнулся Ваня, чувствуя укол ревности.

– Это не имеет никакого значения, потому что он женатый человек и имеет сына… – непроизвольно вздохнув, ответила Ася. И этот тихий вздох, который она не сумела скрыть, ещё раз больно кольнул начавшее было успокаиваться Ванино сердце. Ведь он так же иногда вздыхал по Асе. И всё это вместе – еще больше усилило в нём ощущение безнадёги.

Он высвободил ладонь из Асиных рук и, повернувшись лицом к стене, весь как-то напрягшись, подумал про себя: «Кому я теперь такой нужен? И раньше-то не шибко был нарасхват, а теперь и подавно…»

– Мне ты нужен, – будто прочитав его мысли, тихо, почти шепотом, наклонившись к нему, сказала Ася. – Не те шкурки соболиные, которые ты нёс в подарок, а ты мне нужен, понял?

От этих слов сердце Ивана, чуть не до остановки дыхания, так стремительно решило воспарить от радости, что запросто могло пробить грудную клетку.

– Ты это не из жалости? – пересохшим голосом спросил он. – Я тебе правда нужен?

В этот момент, ожидая ответа, он почувствовал, как сотни игл одновременно вонзились ему в подошвы и икры ног. Он даже непроизвольно сморщился от внезапной боли.

– Что? – озабоченно спросила Ася.

– Ноги… Как будто иголки кто воткнул…

– Это хорошо. Очень хорошо! Рефлексы вернутся, надо только не опускать руки и упорно лечиться. У тебя уже было так или – первый раз?

– Первый…

– Ну вот и славненько. Отдыхай. Пойду обрадую Сергея Борисовича. А дня через два заберу тебя к себе. С санитарной машиной я уже договорилась. Тем более что собачку твою я у себя уже давно пристроила… Вначале думала, что это ты меня зовёшь в беспамятстве: «Ася, Ася…» И потом только узнала, что это имя твоей лайки, – улыбнулась она и затем игриво спросила: – Любишь свою Асю?

Ваня кивнул. Выразить свою любовь к девушке, стоящей теперь перед ним, у него просто не было слов.

– Дома буду тебе делать массаж, втирания там всякие, парафином прогревать, – продолжила Ася. – Мы с тобой ещё станцуем! Как у нас в интернате на выпускном вечере, помнишь?

Ваня конечно помнил. Хотя и старался воскрешать в памяти тот волшебный танец, когда он решился пригласить Асю, не очень часто. А только по мере крайней необходимости, если жизнь казалась порою уж совсем невыносимой. И тогда от этих тёплых воспоминаний, когда Асина голова лежала у него на плече и в целом зале они остались будто бы одни. И только плавные волны музыки слегка покачивали их…

От этих светлых воспоминаний у него всегда будто теплее становилось на душе даже в самую лютую стужу, один на один с тайгой…

И сейчас, среди ночи, в груди у Вани возник вдруг тёплый росточек счастья, и он уверился, что всё у него будет хорошо!

Он перевернулся на бок и, лежа так, поначалу даже не заметил, что согнул в коленях ноги, подтянув их к животу. А когда осознал это, попробовал пошевелить пальцами. И те, нехотя, будто навсегда уже слипшиеся друг с другом, вдруг подчинились…

– Ася, – тихо, звенящим от волнения голосом, позвал Иван и увидел, как на белом фоне печной стены с навострёнными ушами образовалась собачья голова

– Ася, – ещё раз, чуть громче, позвал он.

– Что? – полусонно откликнулась из-за ширмы девушка. – Что случилось?

Через мгновение уже обе Аси стояли у тахты.

– Ноги… – только и смог он выговорить, словно задохнувшись быстро разросшимся счастьем.

Ася быстро откинула одеяло и увидела его бледные, согнутые в коленях, иссохшие ноги.

– Они слушаются тебя? – осторожно, словно боясь вспугнуть удачу, спросила она.

– Да!.. Я даже пальцами могу пошевелить.

– Ну, молодчина! – облегчённо выдохнула девушка, снов закрыв ноги одеялом и продолжая стоять у тахты, вся с ног до головы облитая лунным светом. Такая тёплая, такая желанная, в длинной белой полотняной ночной рубашке, с распущенными волосами и мерно колышущейся грудью, видимой в глубоком вырезе ночнушки.

– Завтра по-настоящему начнём учиться ходить, – решительно произнесла Ася и переступила босыми ногами на холодном полу, только сейчас сообразив, что не успела, соскочив с постели, сунуть их в мягкие тапочки, стоящие на коврике у кровати.

– Ладно, Ваня, постарайся уснуть, – ласково погладила она его по колючей щеке, куда тут же лизнула его и Ася. – Мне тоже надо как следует выспаться. Завтра у меня трудное дежурство. Две плановых операции.

– Не побрился вчера, как я тебя просила, – проговорила она, ещё раз коснувшись щеки Ивана.