Живая, мертвая, влюбленная

Кивнув девушкам в качестве приветствия и, получив лишь постные мины в ответ, вошла в лагерь. Да уж, не лагерь, а свалка какая-то. Везде валяется окровавленное тряпье, некоторые палатки полу скошены, парочка вообще рухнула. Сломанные копья торчат обломками из земли, покорёженные щиты брошены прямо на сырую землю, ибо их удел не защита, а тысячелетнее тление. Пройдя вглубь палаточного городка, заметила, что часть воительниц лежит на скоро сбитых лавочках, а некоторые и вовсе на каких-то тряпках, расстеленных прямо на земле. Все перемотанные, грязные, в синяках и ссадинах. Да-а-а, не такими они были, когда маршировали через Ветхий лес. Больше не было сильных, гордых воительниц, это были побитые и раненные женщины, что хотели покоя. Они отдыхали. Вряд ли боевой дух угас, но присмирел точно.

В общем, весь утренний пейзаж наталкивал на мысль, что ночью было сражение и жестокое. Две светловолосые амазонки грелись около разгорающегося пламени и нервно косились на забывшихся сном раненых товарок. Похоже, именно они следят за пострадавшими.

– Ночью был бой? – не удержалась от вопроса.

Меня окинули взглядом, поджали губы, но снизошли до ответа. Заговорила старшая, златовласая, вторая вернулась к своим обязанностям.

– Орки пытались захватить Райдон, – и блондинка подбросила расколотое надвое полено в кострище.

Город, о котором говорила амазонка, находится в версте отсюда и в двадцати от Липок. К слову, мне пришлось напроситься в телегу к торговцам из городка, что ехали на большой базар в Райдон. Все же это поселение раз в шесть больше Липок, и там выгоднее продавать молоко, шкуры, черепки и прочее, даже не смотря на полутора часовой путь туда и назад. Все это стало мне известно благодаря памяти Касси, что все еще пребывала в отключке.

– Победа далась вам тяжело, – искренне посочувствовала девчонкам.

– Если бы не амбиции сайхеш-ш-ши, – расу своего командира амазонка прошипела весьма злобно и с омерзением, не свойственным любящим воина женщинам, – нас бы здесь вообще не было! Это ему нужны эти земли, не нам!

– Фрэя! Заткнись! – осадила подругу до сего молчавшая более юная амазонка, – мы дарованы лорду Никелю великой Элаэ на срок в пять лет, и сейчас он для нас бог. Или ты хочешь своими речами опорочить имя нашей Проматери? Для тебя ее слово пустой звук?!

Сколько гнева, сколько безысходной ярости, но они сдерживают все в себе из-за долга, чести и имени своей владычицы. Я восхищаюсь этим племенем. Несомненно, еще одна жемчужина в грязи этого затухшего мира.

Больше стоять над душой я не стала и отошла в сторону, решив отыскать лорда сама. Не стоит мне больше говорить с этими воительницами, а то побегу и их освобождать. Результатом излишнего альтруизма станет пошатнувшееся равновесие и возможный крах Орлена. Даже если мир не разрушится от такого значительного вмешательства, то своими действиями я точно загоню его в еще большее болото.

Та-а-ак, и где же наш самый прекрасный?

Я огляделась вокруг, сплошные однотонно серые палатки. О, вот две заспанные полуголые амазонки вышли из одной. Весь их вид и эмоции говорили, что ночь они провели с мужчиной. Вопросов нет.

– Лорд Никель! Кассандра Мэйс прибыла в ваше распоряжение, – заорала во все горло у самого входа в предположительно его палатку.

Вот и весь лагерь зашевелился. Отлично, слышали все. Конечно, мне было жаль раненых и уставших от боя девушек, но моя цель требовала огласки.

– Тогда зайди сюда, и я так тобой распоряжусь, что…

Ого, кто-то встал не с той амазонкой?!

– Что двигаться и ехать верхом я не смогу, не говоря уже о замужестве, – продолжила за воина.

– Я понимаю, что радость от сохранения вашей гордости очень высока, но, думаю, те две амазонки уже разделили ее с вами, мой лорд, – и пока он меня не видит, разрешила себе улыбку, – спасибо за лестное предложение, но я вынуждена отказаться.

– Ты! – этот вой уж точно добудил тех, кто все еще спал.

Лорд соизволил поднять свой сайхешский зад и выйти к мошкам. О, он стал еще прекраснее, то есть, краснее. Зол, очень зол.

Ну, нечего допускать двусмысленности. Я на язык весьма ядовита и не привыкла сдерживать свои порывы оплевать кого-то ядом.

– Я, – спокойно отвечаю, немного закинув голову. Высокий, зараза, и стоит вплотную.

– Я могу разрубить тебя пополам, женщина! – еще бы пар из ушей повалил, и образ бешенства был бы полным.

– О, нет.

– О, да! – рык на весь Ветхий лес.

– Хотите проверить? – невинно интересуюсь у воина, выбешивая его на корню.

– Тебе совсем жизнь не дорога? Тогда дай я возьму меч, и покончим с этим, – и он уже хотел вернуться в палатку, но я не дала

– Меч? Зачем? – и глаза такие честные-пречестные. Сама чистота и наивность.

– А ты думала, я тебя чем рубить буду? – уже скалясь во всю, шипел лорд.

– А причем здесь рубить? – наклон головы в бок.

Надеюсь, он мне ее при всех отрывать не начнет. Весьма неприятные при этом ощущения, и я хотела бы их избежать.

Отрывать не стал, но выдержка стоила ему внешности. Фиолетовые пятнышки на шее и щеках – какое своеобразное проявление бешенства.

Интересно, так у всех сайхеши?