Живая ртуть

Я положил на парту толстенный учебник по алгебре и пару тетрадей: часть домашнего задания я делал на собраниях, не потому что не успевал дома, а потому что нужно было чем-то заткнуть эту дыру молчания. Я не знал, о чём говорить с Лилей. Нет, не так. Я знал, о чём говорить: у меня имелась куча разнообразных историй – от грустных до весёлых, и мешок вопросов, как у любознательного пятилетнего ребёнка, но также я знал, что Лиля не будет со мной говорить. Предел нашего разговора – две-три фразы, а один раз мы поздоровались и молчали все полчаса.

– Этот ваш новенький, Рома, – начала Лиля и я напрягся, – такой красивый. И так хорошо разбирается в технике.

– Он дурак, – выпалил я, – и учится на тройки. Он не поступит в медицинский, как хочет.

Лиля закатила глаза.

– Главное, что ты поступишь.

– Да, поступлю, – я оторвался от алгебры. – Выучусь, стану хорошим врачом. Буду много зарабатывать, чтобы моя жена и ребёнок ни в чём не нуждались.

Она не отреагировала на мои слова. В прошлый раз я имел неосторожность сравнить её с моей будущей женой, но она посмотрела на меня как на болвана: или не поняла намёка, или я ей противен. И, судя по её поведению, второй вариант ближе к истине.

Когда она тихо выругалась, я отвлёкся от примеров во второй раз.

Лиля резала бумагой пальцы. Постоянно. Резала и не обрабатывала рану. В лучшем случае она облизывала царапину, что, разумеется, было неэффективно и небезопасно, о чём я неоднократно упоминал.

– Нужно обработать, – сказал я, а голос дрожал. Я действительно переживал за её здоровье: нескончаемые порезы, каблуки, курение, будь оно не ладно. Она убивала себя добровольно, с хохотом, а ужас и паника охватывали меня. – Грязь попадёт, начнётся заражение крови…

Лиля откинулась на спинку стула:

– Какой же ты занудный! Занудный и душный, как город перед первым…

*

–…майским дождём! – девочки засмеялись. Лиля прикурила сигарету. – Не кури – будет рак лёгких. Не носи сумку на плече – сколиоз. Царапина – гангрена. Каблуки – варикоз. Вот вы знаете, что такое варикоз?

Света задумалась.

– Кажется, это что-то связанное с венами.

Они стояли за домом напротив школы, где Лиля курила после уроков, если утром успевала вытащить пару сигарет из отцовской пачки.

– Он переживает за тебя, – добавила Лена.

– Переживает он, как же, – Лиля выплюнула дым. – Вы видели новенького из их класса?

– Ах, новенький! – Света помахала рукой у лица, будто ей не хватало воздуха. – Красив как греческий бог! А ты что, Лилька, решила променять свою душную зануду на новенького?

– Нет. Сегодня я попробовала вывести его на ревность: сказала, что новенький красивый и у него «золотые руки», починил радио.

– А что с радио? – спросила Лена.

– Ой, да ничего с ним не случилось. Я просто вытащила провода.

– И что, и что? – захихикала Света. – Что сказал Смирнов? Приревновал?

– Нет. На собрании я слушала, что новенький дурак, а после он вместе с ним прискакал в актовый зал. Можно подумать, он что-то в этом понимает.

– А что там понимать, если ты всего лишь провода вытащила.

– А если бы оно в самом деле сломалось?

Света и Лена переглянулись.

– Ты дура, Лилька, – покачала головой Лена.

– Он избегает меня. Когда мы выходим из кабинета после собрания, он бежит как ошпаренный, словно ему стыдно идти рядом со мной. Видимо, боится, что кто-то заметит. Даже не здоровается, когда пересекаемся в коридоре.

– Так скажи ему, – ответила Света.

– Что сказать?

– Подойди к нему и скажи: Смирнов! Нет-нет-нет, – она обратилась к Лене, – в такой ответственный момент лучше по имени, – Света вновь повернулась к Лиле, – подойди и скажи: Никита! Ты знаешь, я такая дура! – Лена прыснула от смеха. – Я люблю тебя с восьмого класса! Я обожаю твои несмешные шутки и с восторгом наблюдаю, как ты решаешь задачки по алгебре! Так давай же будем любить друг друга, пока смерть не разлучит нас!

Лиля потушила сигарету.

– Лучше бы не говорила вам ничего, ей-богу.

– А что? Какая разница, кто признается первым – ты или он.

– Он не признается, он покрутит пальцем у виска.

Света положила руки на талию.

– Да откуда ты знаешь, как оно будет?

– Любил бы – давно бы признался, – прошептала Лиля.

– Да как тебе признаться? – хмыкнула Лена. – Ты всем своим видом говоришь, чтобы он к тебе на пушечный выстрел не подходил. Надо быть мягче, спокойнее.

– Хотя бы не закатывай глаза, когда он говорит с тобой.

– Точно-точно, – согласилась Лена. – А то закатит глаза, губы скривит, а потом удивляется, почему он избегает её.

– Зато потом, лет через пятнадцать, встретит его красивого, богатого, женатого и будет страдать: «Саша, ты помнишь наши встречи?» [1] – Света упала в руки Лены, но тут же поднялась и закричала. – Смирнов! Иди к нам, Смирнов! – старшеклассник, возвращающийся из школы, обернулся, вжал голову в плечи и прибавил шаг.

– Ты напугала его, – сказала Лиля.

– Почему я? Он от тебя бегает, а не от меня. Давай, Лилька, закатывай глаза.

Девочки засмеялись и направились к дому. Душный город готовился к первому майскому дождю.

[1] – романс «Саша»

Глава третья

Второгодник