Живая ртуть

– А я согласен с ним, – ответил, к моему удивлению, Вовка, – оценки ничего не значат. Вот Альберт Эйнштейн, к примеру, вообще имел двойку по математике и ничего. Она не помешала ему стать великим учёным.

– Не было у Эйнштейна двойки по математике, – огрызнулся я, – да и где Лилька, а где Альберт Эйнштейн…Этот Серёжа сравнил её с Лилей Брик. Он хоть знает, что Брик не обладала, – я запнулся, – высокими моральными качествами?

– Он назвал Брик только из-за имени, а не потому, что считает её такой же проституткой. Я уверен, знай он других Лиль, назвал бы другую. Ты сам-то хоть одну знаешь?

Я ухмыльнулся. Постыдное слово, не поминаемое мной всуе, вырисовало яркий образ Сонечки Мармеладовой, который я тщетно пытался выбросить из головы.

– Зачем ты вообще припёрся со мной на собрание? – возмутился я.

– Напоминаю, что это было твоё желание, а не моё. Не пытайся сделать меня виноватым в том, что она познакомилась с второгодником. Не получится, Смирнов.

– Я всего лишь хотел проучить её, – я сбавил тон, – раз я зануда, то пусть сидит одна.

Вовка кивнул.

– А по итогу в луже сидишь ты и булькаешь.

Рома, спрыгнувший с трёх последних ступенек, подлетел к раздевалке и влез между мной и Вовкой.

– Что там происходит на ваших собраниях? – с горящими глазами спросил он. – Вся школа обсуждает какого-то Серёжу и его возможное отчисление! Что за Серёжа?

Вовка хрюкнул.

– Второгодник, – фыркнул я, – сказал, что ум не зависит от оценок. Или оценки от ума. Я не запомнил, что он говорил. Чушь какую-то нёс.

Рома развёл руками.

– Тебя взбесило, что он равнодушен к оценкам?

Меня взбесило, что к нему осталась неравнодушна Лиля, а виноват в этом я.

– Да.

Рома мельком глянул на Вовку и улыбнулся.

– Я понял, – сказал Рома. – Смотрели вчерашний матч?

Глава четвёртая

Ревнивая девчонка

– Вы видели лицо Шмелёвой, когда Лилька сказала, что будет поступать в педагогический? – хихикнула Света, когда они спрятались за домом после уроков. – По-моему, она испугалась, что в класс ворвётся Серёжа и закричит, что Маяковского вдохновлял интеллект Лили Брик. Я слышала, что «шмель» подняла вопрос об его отчислении. А вообще он молодец, этот Серёжа, заступился за тебя, в отличие от Смирнова. Смирнов наверняка бы поддержал «шмеля» и ещё парочку гадостей от себя добавил.

– Вы говорите о Никите, как о каком-то чудовище, – сказала Лена.

– Мы говорим о том, что видим.

– Знаете, – влезла в их разговор Лиля, – а я благодарна Шмелёвой. За то, что она отговорила меня от медицинского.

– Ах, да! – всплеснула руками Света. – Ты же в медицинский собиралась вслед за Смирновым!

– Как бездомная собака, – Лиля покачала головой, копошась в сумке, – кто позвал, за тем и пошла. Надо же быть такой дурой.

– Влюблённой дурой, – поправила Света.

– Меня и на секунду не посетила мысль, что я не сдам экзамены, не поступлю в мед, представляете? Вот, правда, – она выпрямилась, перестав рыться в сумке, – как я готовилась бы к биологии и химии? Белые кролики, бурые кролики, – Лиля вернулась к поискам сигарет, – что будет, если поместить кроликов в сероводород…

Света засмеялась.

– Думаю, Смирнов объяснил бы тебе, что случится с кроликами, которых поместили в сероводород.

– Он помог бы тебе с подготовкой к экзаменам, – кивнула Лена.

– Ага, помог бы, – насупилась Лиля, – как в прошлом году на контрольной по химии, когда я просила его объяснить задачу, а он отмахнулся от меня, сказал, чтобы я от него отстала, и обсуждал её решение с тобой. До сих пор не понимаю, почему, когда он перешёл в параллельный класс, то тащил с собой меня, а не тебя. На собрания он, видите ли, ходить не хотел.

– Между прочим, он опечалился, что ты передумала насчёт медицинского, – сказала Света.

– Он не звал меня в медицинский. Он хотел, чтобы я перешла вместе с ним в параллельный класс, чтобы он на собрания не ходил. Лучше бы Лену позвал: было бы с кем обсуждать задачки про кроликов. В медицинский я собиралась после разговора с ним, он не предлагал.

– Погодите-ка, – Света вытянула губы, – ты что, ревнуешь Смирнова? – Лиля молчала. – Ты ревнуешь Смирнова к Ленке?

– Нет.

– Да.

– Нет.

– Да я вижу, что ревнуешь! – развеселилась Света.

– Никого я не ревную, – выпалила Лиля, – нет мне никакого дела ни до Смирнова, ни до…,– она запнулась и перевела взгляд с одной девочки на другую, – мне пора, – Лиля закинула сумку на плечо, – у папы сегодня выходной, мне нельзя опаздывать.

Не попрощавшись с подругами, она выбежала из-за дома и выскочила на перекрёсток, где, трясущимися руками прикурив сигарету, столкнулась с Никитой, возвращающимся из школы.

Они молча стояли друг напротив друга, и Лиля уже приготовилась спросить, чего он на неё уставился, но не успела: к ним подорвался Серёжа, который вырвал из её рта сигарету, потушил её об асфальт, донёс бычок до ближайшей урны, вернулся к ним и строго сказал Лиле, что «здоровье – невосполнимый ресурс организма, а она так бездарно его тратит», и, нахмурив брови, добавил, что проводит её, чтобы быть уверенным, что она не покурила по дороге.