Живая ветвь

– Боже мой, мы, оказывается, ничего не знаем о наших родных. Как же ты сюда попала, голубушка? Ведь это непросто – приехать в Россию.

– По путевкам, как туристы. Я давно рвусь в Россию, теперь стало проще. Да и не я одна, многие хотели бы вернуться к себе домой, это такое счастье – жить на своей родине.

– Возвращайтесь, нечего мыкаться по чужим краям. Дома, говорят, и стены помогают. Сейчас жить стало хорошо, такую войну одолели, не приведи Господь… Вы уж извините меня, старую, запамятовала совсем. Сейчас, мои дорогие, стол накрою, вы отдохните пока с дороги.

– Нет уж, Елизавета Андреевна, вы сидите, а мы с Варенькой накроем, вы нами только командуйте. А отдыхать мы уже устали. Тяжело вам самой управляться, готовить, убирать?

– Я ей все время предлагаю нанять домработницу – ни в какую не соглашается и слушать не желает.

– Да зачем же мне работница, для кого готовить и за кем убирать? Ведь я все время одна, Сережа вечно на службе: то в больнице, то в институте. А мне много ли надо – чашку чая? Хорошо, что вот дружок у меня есть. – И Елизавета Андреевна погладила маленькую собачку, которая совершенно спокойно реагировала на гостей, сидя у Вари на руках. – Вот с ней хоть поговорю, а то разучишься разговаривать, все одна и одна.

– Мама, довольно изливать душу, ты так замучаешь наших гостей, да и не такой уж у тебя плохой сын.

– А я разве говорю, что плохой, что ты, Сережа, что ты, Господь с тобой, ты у меня лучший сын на свете. Только вот жалко, внучков нет, вот я о чем.

И хитро улыбаясь, она прошла с гостями в столовую. Беседы и воспоминания затянулись далеко за полночь. Естественно, ни в какую гостиницу Вересовы не отпустили своих дорогих гостей, нашлось место в их большой четырехкомнатной квартире.

Глава первая

Москва. Начало XX века, шел 1911 год. В преддверии начала Первой мировой войны в России было неспокойно. Обстановка все накалялась. Все больше и больше становилось недовольных существующим строем. Шла внутренняя борьба между детьми и отцами, нередко заканчивающаяся семейной драмой. Исполнительный комитет революционеров, поддерживаемый растущим недовольством среди бедноты, как и образованного класса, даже среди приближенных к царю, объявил настоящую войну самодержавию, усиливающуюся с каждым годом. Все больше и больше шли разговоры о войне. Каждый старался быть вместе со своей семьей. Перестали ездить за границу, особенно в Германию. Все больше возрастала напряженность между Германией, Австро-Венгрией и Италией с одной стороны, Россией и Францией – с другой. Уже разворачивались боевые действия от северных до южных границ. Кругом шли сборы, прощанья, проводы. На всех вокзалах были сотни народа.

Но война шла так далеко от России, что русскому солдату было непонятно, куда и зачем его посылают драться. И не за русскую землю он воюет, и вдали от своего дома ему, возможно, придется найти смерть. Грустна и тяжела война, если она не окружена жертвенным порывом за Отечество!

Участились погромы усадеб. Нередко можно было наблюдать яркие факелы подожженных домов зажиточных помещиков.

Старая власть в России была свергнута, произошла буржуазная революция. В Петербурге образовалось Временное правительство, его возглавил Керенский. Его лозунг – «война до победного конца», а значит, страдания миллионов людей как в России, так и по всей Европе.

Грядущее впереди было во мраке, с большими потрясениями. Началась полная неразбериха. Русский народ, самый терпеливый в мире, похоже, тоже начал терять терпение.

Как и вся Россия, Москва переживает трагедию Отечества. Как и на всю страну, на нее легли тяготы военного времени, катаклизм февральской революции.

Глава вторая

Георгий Кириллович Вересов, сиятельный граф, был сенатором уже много лет. «Сенаторство» было его заветной мечтой. Назначили его за заслуги по управлению двумя губерниями. Занимая довольно значительную нишу в государственной колеснице управления страной, он гордо и с достоинством носил свою седовласую голову. Даже теперь, уже далеко не молодой, Георгий Кириллович выглядел великолепно: высокий, подтянутый, гордо смотрящий и знающий себе цену человек.

Свой дворянский род Вересовы ведут от Смоленского посадника Степана Вереса, которому за его заслуги и заслуги его предков еще при Петре I было пожалованы вотчины в Смоленской губернии, а графство они получили при Елизавете, тогда-то они и были приближены ко двору. У них было много родственников и в Москве, и в Петербурге.

Родился Георгий Кириллович в семье богатейшего тогда в Петербурге графа Вересова Кирилла Андреевича в 1857 году. Его детство и юность прошли при дворе, среди детей знатнейших особ того времени. Образование он получил за границей в Англии, знал несколько иностранных языков. Работал в дипломатической сфере много лет, сначала в Англии, затем во Франции. Вернулся окончательно в Россию уже в немолодом возрасте, будучи отцом почти взрослых шестерых детей.