Живая вода

Однако, мой дорогой Карл, ты удивил меня много больше. Как это понимать? (Показывает на майорский мундир) Фельджандармерия, партизаны. И по-прежнему майор. За твои подвиги в Польше, я полагал…

Карл болезненно перебивает младшего брата.

КАРЛ

Да, Польша, подвиги. Какой-то польский сопляк умудрился прострелить мне плечо. А стрелял, подлец, из парабеллума. (Грустно усмехнувшись) Хорошая машинка. Меня словно молотом ударило, я даже не понял, как упал… Это и спасло. Дурачок успел выстрелить еще дважды, пока мои парни не сделали из него решето. А потом из его девушки, которая бросилась его оплакивать. (Отхлёбывает вино, продолжает) Отпуск по ранению, отец, имение… Всё было прекрасно, пока я не решил съездить в Берлин. О, Берлин! Сколько же там ресторанов! Почти столько же, сколько и шлюх… Я пил, и пил много. Мне всё эта девка, польская, покоя не давала. Снилась даже. И в одном дорогом кабаке, ты не поверишь, мне показалось, я её увидел.

ГЮНТЕР

Кого?

КАРЛ

Ту польку, которую даже не знаю, как звали… Короче, схватил её за руку. Достаточно грубо. Схватил.

ГЮНТЕР

И?

КАРЛ

Она с папочкой и мамочкой пришла в ресторан поужинать. Папочка оказался американским послом.

ГЮНТЕР

Тебе не всегда везёт с девушками.

От этих слов Карл вскидывается, будто почуяв скрытый подтекст, но Гюнтер продолжает невозмутимо смотреть на воду, и старший брат, успокоившись, продолжает свой рассказ.

КАРЛ

Скандал был большой. Этот америкашка так разозлился, что отцу пришлось задействовать все свои связи. В итоге — фельджандармерия. Обещали, что временно, пока не уляжется пыль. Но… Я надеялся, что когда мы войдем в Россию… Знаешь, всегда хотел посмотреть Петербург. Ты тогда был ещё маленьким, а вот я прекрасно помню мамины рассказы об этом городе…

Братья замолкают, вспоминая.

1.8. ФЛЕШБЭК

Панорамный вид на имение фон Бергензее. Далее акцент на маленькой кирхе. В ней стоит открытый гроб, в котором лежит довольно молодая женщина. Вокруг стоят: маленькие Карл и Гюнтер, их отец, молодой Рильке, соседи.

1.7.2. РЕКА. ОТМЕЛЬ. НАТ. ДЕНЬ

И снова река, братья-немцы, жаркий август 1941 года.

ГЮНТЕР

Её можно было спасти, если бы не доверчивость отца к нашему дремучему деревенскому эскулапу.

КАРЛ

Оставь, Гюнтер. История не знает сослагательного наклонения. (Улыбается) А я помню, как ты ходил в лес искать живую воду для мамы. Она тоже это знала и очень… была очень рада, что ты у нас такой добрый и такой мечтательный мальчик.

Гюнтер резко садится.

ГЮНТЕР

Ты рассказал ей? (Гневно) Зачем?

КАРЛ

Оставь, Гюнтер! Давай ещё подерёмся, как бывало?.. Мама умерла, а мы выросли. И все сказки остались в детстве.

ГЮНТЕР

Живая вода — не сказка. (После долгой паузы, тихо) Я… Я почти нашел её. В Гималаях.

КАРЛ

Ну вот, а говоришь, что это ваш Агроном одержим мистикой. Ты случайно не от него заразился? Хотя нет, ты болел этим с детства. Правда, я думал, переболел.

В дальнейшей интонации Гюнтера проскальзывают нотки с лёгким оттенком презрения.

ГЮНТЕР

Гиммлер грезит мистической природой абсолютной власти, биокосмизмом и устойчивой связью с давно погибшими рыцарями-тевтонами. А живая вода — это особенное, если хочешь, химическое соединение. У меня есть одна версия…

КАРЛ

Что ж ты тогда не доделал работу в Гималаях?

ГЮНТЕР

У нас в горах погибла целая группа. Мне пришлось вернуться в Берлин. Доклад Агроному вспоминать… неприятно. Представь, этот плебей почти повысил на меня голос. Я еле сдержался. (Привстает) Слушай, а мы не упустим твоих бандитов?

КАРЛ

Нет. (Со вздохом и странным выражением на лице) Не упустим. Деваться им некуда.

1.9. ЗМЕЕВО БОЛОТО. НАТ. ДЕНЬ

Отряд продолжает пробираться через болото, вот только, похоже, всё сейчас идёт не по плану: люди суетятся, мечутся, лошади тревожно ржут… Топь не пересохла, точнее — пересохла не до конца. Медсестра Лена срывается с тропы в грязную жижу. Её еле-еле вытаскивают доктор Александр Григорьевич и Ваня. Оказавшись на более-менее твердом участке, Лена пытается оттереть болотную грязь с лица, но её останавливает Иван: он отводит девичью руку, бурчит что-то невнятное и уходит, загребая ногами болотную жижу, в голову колонны.

Иллюстрация Лилии Комиссаровой

ЛЕНА

Я так и не поняла, что он сказал.

АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ

Сказал, чтоб вы, Леночка, грязь не оттирали. Тогда мошкА не покусает.

ЛЕНА

Квазимодо. (Поёжившись) Я его боюсь.

АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ

Квазимодо, говорите? (Усмехается) А ведь из всей нашей (окидывает взглядом колонну) разношёрстной, скажем так, компании, думается, только вы да я читали Гюго.

ЛЕНА

Это вы к чему?

АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ

Так, мысли вслух. Не перестаю удивляться: какие вычурные зигзаги расчерчивает порой Судьба. Я — москвич, вы — ленинградка. Казалось бы, какого чёрта мы с вами сейчас здесь, в этих Полесских болотах, среди всего этого… (Спохватившись, возвращается к теме) А что касается Ивана… Да, парень он странный. Но без него я бы вас из трясины не вытянул. Так что благодарите Ваню. И впредь шагайте аккуратнее.

ЛЕНА

Да куда шагать-то? Кругом топь одна!

АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ