Живая вода

КОМАНДИР

Кого это ты там опять расстрелять собрался?

ОДИН ИЗ «САПЁРОВ»

Да вон, Архипыча.

КОМАНДИР

О как. И за что же?

ОСОБИСТ

Разговоры, порочащие органы, в военное время!

КОМАНДИР

А право расстреливать тебе кто дал?

ОСОБИСТ

Родина дала. Я, как сотрудник органов госбезопасности…

КОМАНДИР

Сотрудник, сотрудник. Целый майор.

Берёт Особиста за рукав, отводит в сторону, смотрит с прищуром.

КОМАНДИР

А может, и не майор?

ОСОБИСТ

Как это?

КОМАНДИР

А так это! Майором я тебя с лета 39-го помню. Много с тех пор воды утекло. Может, разжаловали тебя? А может, наоборот, повысили? Может, ты полковник уже? Или генерал. Или вообще никто. У тебя, милый мой, когда ты на нас наткнулся, документов не было.

ОСОБИСТ

Петрович, ты чего? (Потрясённо) Я же… я же объяснил всё! Что партбилет и удостоверение зарыл в тайнике! Опасался к немцам в плен попасть.

КОМАНДИР

Ну да, ну да. (С кривой ухмылкой) А стреляться не стал, чтобы успеть врагов убить побольше. Немцев и наших саботажников.

ОСОБИСТ

Петрович! (Почти взмолившись) Ты же меня знаешь!

КОМАНДИР

Я тебя раньше знал. На партийных конференциях ты выступал здорово… (Продолжает буравить взглядом) Но! Война — она ведь людей сильно меняет. Насмотрелись. В том числе и на партийных.

ОСОБИСТ

Петрович! Ты это сейчас как, серьезно?!

КОМАНДИР

Товарищ командир, а не Петрович! И скажи спасибо, что не «гражданин командир». И прекрати людей стращать! А то доведёшь до греха, и я тебя сам по законам военного времени… (Заводится) Держи себя в руках, майор, второй раз за день за наган хватаешься. То Ваньку хотел за разврат шлёпнуть, теперь вот Архипыча… (Прищуривается) Может, просто страшно тебе? Трясун нутряной бьет? Так ведь всем страшно. Но если кого расстреляешь со страху — легче-то не станет. Проверено. (Чуть успокаивается) И ещё. На людях-то я тебя майором называю. Но хорошо бы, чтоб ты побыстрее документы свои нашел. Слова, сам понимаешь, — это только слова…

Особист молчит-пыхтит, сказать ему нечего. Командир похлопывает его по плечу (эдак покровительственно) и отходит в сторону. Из-под его сапога быстро скользит гадюка.

КОМАНДИР

Сколько ж вас здесь!

1.12.3. ИЗЛУЧИНА РЕКИ. НАТ. ДЕНЬ

Братья продолжают сидеть за столиком, попивая вино.

ГЮНТЕР

Между прочим, мне разрешены любые способы получения информации. Любые! И даже не просто разрешены — впрямую предписаны. Так что я имею полное право обращаться за помощью не только к тебе, но и ко всем, к кому сочту нужным.

Карл шутливо закатывает глаза.

КАРЛ

Майн Гот! Наконец-то ты стал моим начальником! Ничего, что я босой и без кителя?

ГЮНТЕР

Прекрати, Карл. (С досадой) Наши детские распри остались в детстве.

КАРЛ

Слушаюсь, мой дорогой шеф! (Шутливо) Последуют ещё какие-то указания-распоряжения?

ГЮНТЕР

Последуют… (После паузы) Знаешь, с некоторых пор я могу целый день сидеть на берегу и смотреть на воду. Но… Эти твои бандиты. Всё же их необходимо уничтожить.

КАРЛ

Да… К сожалению.

ГЮНТЕР

К сожалению? Ты жалеешь этих недочеловеков?

КАРЛ

Я жалею своих солдат, Гюнтер. (С презрением) Хотя большинство из них — конченые ублюдки. На всё пойдут, лишь бы не оказаться на передовой. (Спохватывается, далее спокойно) Тем не менее через несколько недель война закончится. И каждый убитый или искалеченный этими бандитами немецкий солдат — это трагедия для их отцов и матерей. А бандитам всё равно деваться некуда, там непроходимое болото. Было бы славно, если бы они сами и потонули в этих топях. Но, к сожалению, придётся им в этом помочь. Хотя, повторюсь, будь моя воля, я бы просто прижал их к трясинам и ждал.

ГЮНТЕР

И в чём проблема? Разве ты не волен в принятии решений?

КАРЛ

Видишь ли, братец, мы живём в такие времена… (Хмуро) Не удивлюсь, если кто-то из моих солдат напишет на меня донос. Обвинив в малодушии и бездействии. То есть в трусости. Так что мне действительно пора.

ГЮНТЕР

Я еду с тобой.

КАРЛ

Есть, мой командир! Слушаюсь!

1.16. ЗМЕЕВО БОЛОТО. ОСТРОВОК МАЛЫЙ ЗМЕЙ. НАТ. ДЕНЬ

А змей и в самом деле много. Убив на другом краю острова пару гадюк, Иван развел маленький костёрчик и взялся их жарить, намотав на деревянные прутья. За этим процессом наблюдают Лена и Александр Григорьевич: она — с ужасом и отвращением, он — с одобрением.

ЛЕНА

Бр-р-р! Как можно есть гадюк? Они же ядовитые!

Иллюстрация Максима Ляпунова

АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ

Леночка, что за глупость вы говорите? Вы же медик! Ядовитые железы поглощать необязательно, а остальное… Вообще, мясо змеи чем-то похоже на куриное.

ЛЕНА

Гадость. Гадость какая!

Девушка брезгливо отворачивается, возвращается к обозу. Доктор провожает её фигурку сочувственным взглядом.

АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ

Это ты, девонька, ещё не оголодала. Так, чтобы и змей, и ежей, и летучих мышей… Уж молчу про людей. (Подходит к Ивану) Ты позволишь?

Иван кивает, врач садится рядышком. Иван протягивает прут со змеиным мясом, Александр Григорьевич с благодарностью принимает его, начинает есть.

1.17. ЛЕСНАЯ ДОРОГА. НАТ. ДЕНЬ

По лесной дороге, в направлении оставленного нашим отрядом хутора, движется немецкая автоколонна. В её составе есть и легковая машина, в которой едут братья фон Бергензее.