Живая вода мертвой царевны

Радостно напевая, я проглотила кофе и поспешила на автобус. Первая пара у нас сегодня «Теория воспитания младшего школьника», обойдусь без порции глупостей, спишу лекцию у Викторовой, та всегда сидит на первом ряду и преданно ест глазами, на мой взгляд, полного урода лектора Михаила Петровича Ковалева. Впрочем, называть аспиранта преподавателем преждевременно. Михаил Петрович пишет кандидатскую работу, он ненамного старше студентов и корчит из себя профессора, отпустил клочкастую бороду, всегда носит костюм и рубашку с галстуком. Меня так и подмывает спросить:

– Михаил Петрович, почему вы всегда такой красный? Вам жарко? Или слишком сильно затянули самовяз?

Ну не могу удержаться от смеха при виде важной физиономии Ковалева, а уж когда он с умным видом вещает: «Школьников необходимо заинтересовать предметом, лучше всего они усваивают материал в игровой форме», я изо всех сил стискиваю зубы, потому что так и подмывает сказать:

– Студентов тоже надо заинтересовать. Обратите внимание на Викторову, она готова усваивать материал в игровой форме. Как насчет того, чтобы предложить ей роль развратной медсестры?

Занудные лекции Ковалева – единственные, во время которых мы с Ленкой не сидим рядом. Викторова появилась в нашем институте недавно, перевелась из какого-то стихийно разорившегося коммерческого вуза. Едва очутившись у нас, Ленка прилипла ко мне и начала повсюду таскаться за мной. Я познакомила ее с Наташкой, мы частенько ходим втроем в разные места, и наши мнения совпадают по многим вопросам. А вот Михаил Петрович тот самый камень преткновения, где мы резко расходимся. Ленке аспирант безумно нравится, а мне он кажется вдохновенным идиотом. Женская дружба часто рушится, когда у кого-то из девушек появляется кавалер. Но пока наша компания не распадается. Про Наташку я уже рассказывала, все ее отношения завязаны исключительно на сексе и длятся пару дней. У меня сейчас нет постоянного парня, а те, что были раньше, просто ошибка. Но я честно говорю:

– Очень хочу найти свою любовь, да пока не получается.

Ленке же почему-то стыдно признаться в отсутствии ухажера, вот она и придумала себе страсть к Михаилу, повторяет постоянно:

– Я легко могу окрутить любого. Только топну, сто человек на асфальт упадут. Но мне они не нужны, я влюблена в Ковалева.

Не верьте Викторовой, она врет. Ленка может сучить ногами, размахивать руками, трясти головой, натягивать красную юбку Орловой, но не то что сто мужиков, даже один завалященький парень на нее не покосится. Почему? Чего-то в Викторовой нет, а вот чего, я не понимаю. Вроде и симпатичная, и веселая, и не дура, а никакого успеха на любовном фронте. Однажды Белка меня спросила:

– Сколько лет Елене?

– Мы с ней одногодки, – удивилась я. – А что?

– Я думала, Викторова намного старше, – ответила бабуля, – у нее взгляд иногда очень тяжелый, потухший, у молодых такого не бывает, он появляется ближе к тридцати.

У Белки порой случаются странности, она способна отказать клиенту, заявит:

– Простите, мест пока нет. – И шлепает трубку.

Лучше у нее не спрашивать, по какой причине незнакомый человек отвергнут, вероятно, бабулю смутил его голос, он показался ей слишком высоким, низким, ласковым, грубым, сладким, кислым. Но чаще всего Белка говорит:

– Ну его! Неприятный тип!

Вот так! Прямо за секунду распознала человеческую сущность.

Викторову Белка не прогоняет, но, похоже, Ленка сообразила, что бабушка от нее не в восторге, поэтому, приезжая в Караваевку, она предпочитает ночевать у Орловой, а не у нас в отеле.

Сегодня погода сжалилась над москвичами, тучи разбежались, солнышко пригрело почти по-летнему, и я от радости нацепила светлое платье, балетки и тонкую ветровку. Надо пользоваться последними теплыми денечками. Через пару недель в столицу прилетит зима. В Москве так всегда, вчера еще лето, а через сутки вас заваливает снегом по уши.

Я вошла в квартиру Наташки, сбросила обувь и понеслась в ванную. Вот она, моя косметичка, стоит, дорогая, на зеркале. Надо накинуть на грудь полотенце, а то начну пудриться и запачкаю платье. Или лучше замотаюсь в Наташкин халат.

Я протянула руку к двери, где на крючке мирно висело розовое одеяние с принтами в виде мишек, и замерла на месте. Стоп! Вчера его тут не было!

Я пощупала халат и на секунду удивилась, что-то не так, потом пошла в прихожую, открыла шкаф и поняла: с вешалки пропала теплая черная куртка с капюшоном, а из галошницы испарилась единственная рассчитанная на дождливую погоду пара обуви – ботильоны на каблуке. Еще Натка сегодня влезла в джинсы и пуловер.