Живая вода мертвой царевны

– Недолго и совершенно случайно, – поспешил защитить племянника ректора Воронов, – это произошло в конце прошлого года. Егор матери правду рассказал, когда Ксения начала бороться за поездку сына в Виллидж. Он испугался, что Натка фотки продемонстрирует. Обзовут Орлову аморальной, лишат Англии, решат Кратова туда отправить, а Наталья снимки всем разошлет. Опаньки! Хреновато получится.

Я строго посмотрела на мерзавца.

– И ты стер компромат?

Павел подался вперед.

– Нет.

Я вскочила.

– Заберу ноутбук с собой от греха подальше.

Павел вдруг рассмеялся.

– Можешь не стараться. Он умер.

Мне показалось, что я ослышалась.

– Кто умер?

Воронов показал рукой на окно.

– Когда ты в квартиру вошла, я стоял на кухне, держал компьютер. Как дверь открылась, не слышал, думал, Наташка еще в больнице…

Я подпрыгнула.

– Она в клинике? В какой?

– Не знаю, – пожал плечами Паша.

– С тобой невозможно разговаривать! – возмутилась я. – Такое ощущение, что надо съесть молоко при помощи вилки. Отвечай нормально на мои вопросы!

– А я что делаю? – заморгал Павел.

– Кто тебе сказал, что Натка в больнице? – наскочила я на Воронова.

– Сам узнал, – отмахнулся он, – случайно.

– Рассказывай, – велела я, – выкладывай все! В подробностях! Перестань выдавливать из себя информацию по капле.

Воронов почесал в затылке и завел новую историю.

В четверг вечером, где-то около семи, когда Паша ушел из института и мирно топал к метро, ему позвонила Вера Брызгалова.

– Павлик, не сердись, совсем у меня из головы вылетело. Яков Миронович просил передать тебе научный журнал. А я закрутилась и только сейчас вспомнила. Издание в моем закутке, лежит в столе, в третьем ящике. Горелов хочет, чтобы ты изучил доклад Эрика Бау. Если тебе неохота таскать весь ежемесячник, он довольно объемный, сделай ксерокс статьи, Яков Миронович собрался обсудить ее с тобой в пятницу.

Делать нечего, пришлось Воронову возвращаться. У всех, кто работает с Гореловым, есть ключи от кафедры, я чуть не стукнула при этой фразе аспиранта сковородкой. Ранее он врал мне, что ключей ни у кого нет. Вот брехун! Воронов не видел, как меня передернуло от возмущения, он продолжал говорить.

Паша спокойно открыл дверь, прошел в закуток Брызгаловой, нашел журнал, открыл статью и решил посмотреть ее на месте. На улице как раз пошел плотный дождь, никаких особых планов на вечер у Воронова не было. Паша сел в кресло, положил ноги на маленький столик и углубился в чтение. Зажигать верхний свет он не стал, обошелся небольшим торшером, который стоял за креслом. Работа Эрика Бау оказалась на редкость неинтересной, непогода за окном разгулялась по полной программе, а Паша, несмотря на молодость, был метеозависимым человеком. Воронов начал зевать, и тут лампочка за его плечом сначала вспыхнула неестественно ярким светом, а потом погасла. Паша понимал, что надо встать и зажечь общее освещение, но парня внезапно покинули силы. «Посплю минутку в темноте», – подумал он и задремал.

Разбудил его голос Орловой, Наталья разговаривала с кем-то по телефону. Она тоже не захотела врубать светильники под потолком, обошлась настольной лампой. Паша собрался крикнуть: «Натка, ты что тут делаешь?» Но осекся, когда услышал слова Орловой, обращенные к неизвестному собеседнику:

– Привет. Я на кафедре. Сидела в библиотеке до закрытия, гляжу, дождь полил, а я зонтик не взяла, хочу подождать, пока чуть-чуть распогодится. Я решила это сделать. Все, больше никаких сомнений. Нет, не отговаривай! Ничего опасного! Все проводится в больнице. Никакой самодеятельности. Не следует беспокоиться. Понятия не имею, но думаю, моему лошадиному здоровью это никак не повредит. Может наступить бесплодие? Ну и очень хорошо! Не имею ни малейшего желания размножаться! Ой, перестань, это совершенно безопасно. Замуж не выйду? Ну и чушь! Если мне в голову придет идея связать свою жизнь с одним мужчиной, в чем я сильно сомневаюсь, я никогда не расскажу ему правду о себе, уж не дура, чтобы всю подноготную выложить. Пожалуйста, перестань меня отговаривать! Ага, ага, ага, аргументы про пошатнувшееся здоровье и вероятное бесплодие я уже слышала. Могу повторить: не собираюсь обзаводиться детьми. Точка. Подумай о другом, передо мной маячит перспектива учебы в Англии, предлагаешь отправиться в тамошний университет, не решив эту проблему? Нет и нет! Не собираюсь рушить карьеру из-за ерунды. Прекрати! Дело занимает меньше пятнадцати минут, потом я свободна навсегда. Не знаю, мне позвонят, вероятно, в субботу, но это не точно, у них там какие-то свои проблемы. Нет, решение окончательное, задний ход не дам. Пойми, я хочу от него избавиться, это мне не нужно, испортит мою жизнь. Отдам тебе всю сумму до Нового года. Нет. Спасибо, не могу принять столь щедрый подарок даже от тебя. Ты меня выручила, но тебе самой бабки нужны. Кажется, дождь перестал. Пока. Целую.

Свет погас, спустя короткое время раздался хлопок двери о косяк и скрежет запираемого замка.

Павел замолчал, потом ухмыльнулся.

– Я сразу понял, что она на аборт собралась.