Живая вода (СИ)

Огромный бескрылый дракон поднимается из океана, ползет к материку, но останавливается на полпути и укладывается спать. Одна лапа вытянута на север; хвост свернут неполной спиралью. Океан прибывает. Дракон обрастает лесом и горами. На поверхности со временем видны только голова, лапы и хвост, да немного спинного хребта. Ему не суждено очнуться от сна.

Анаштара. Ее рога еще не такие ветвистые, какими он видел их при первой встрече. Они переливаются, черные вспышки на черной кости. Глаза демоницы сияют, ровно и беззлобно. Она совсем еще юна и мало похожа на сегодняшнюю себя. Лишь так же пламенеют длинные волосы и матово поблескивает антрацитовая кожа.

Рядом с суккубом возникает другой образ. Анаштара растворяется; вместо нее Данатос видит еще одного Древнего. Он так же рогат и высок. Нижняя половина его тела покрыта хвойного цвета чешуей, вместо человеческих ног — мощные копыта, как у горных козлов. Бледная зеленоватая кожа изукрашена темно-зелеными татуировками. Узоры татуировок складываются в ростки молодых папоротников и фантастические цветы, в ядовитые лозы и листья. Вне всякого сомнения он — воплощение жизни.

Древний скрылся в густом молочном тумане. Долгое время туман клубился и не показывал ничего. Данатос взмолился о новой подсказке… Глухо. Только непрерывный шепот в голове, и он никак не может разобрать слов. “Может, я пойму, если подойду ближе…”

Не открывая глаз, Данатос шагнул к кратеру и перемахнул через кромку. Кратер грелся только солнцем, снаружи, но не изнутри: Джораакинли не позволила так легко потревожить свой сон. Через несколько шагов он остановился — почувствовал, что достиг центра. “Сядь, сын мой, — Данатос разобрал наконец, что говорил самый громкий из шепотков. — Ты так долго противился сам себе, что едва можешь меня слышать. Не для того Великая Мать так одарила тебя…” По виску стекла крупная капля пота. Данатосу стало так жарко, будто он провалился в самое жерло, под корку застывшего камня. Кожа зачесалась сразу по всему телу.

— Я должен вернуться… — простонал оборотень. — Прошу тебя!

“Твоя настырность доведет тебя до беды, — ответила гора. — Если выучишь свой урок — поможешь тем, кого любишь. Если же будешь и дальше сопротивляться — останешься навсегда непокорным сыном!”

Жар стал таким невыносимым, что оборотень закричал. Но вместо крика над кратером раздался чудовищный рык.

— Мама, пожалуйста!

Перед глазами мелькнул небольшой портовый город. У причала всего пара кораблей, их мачты венчает флаг княжества Шанафар, самого маленького и бедного княжества Кессаха. Данатос знает это, потому что мать-гора слышала про Шанафар от ведуний. Взор Джораакинли ведет его по узким грязным улочкам, все дальше и дальше, на самую окраину.

В канаве, полной жидкой грязи и отбросов, сжимается хрупкая фигурка, обнаженная и беззащитная, усыпанная синими, багровыми и черными пятнами побоев. Лицо залито кровью, но почти цело. Каждая его черточка врезается Данатосу в память вместе с жаром, достигшим невероятных пределов.

Боль стала такой невыносимой, что крик больше не помогал с ней справляться, и сознание оборотня милосердно отключилось.

***