Живая вода (СИ)

Джамир высматривал знакомые лица среди воинов — и не находил. Он видел три или четыре бритых головы, улавливал характерные движения, но готов был поклясться, что этих антимагов никогда не встречал. “Тем легче будет смотреть на их трупы”, — сжал зубы Джамир.

— Шаг!

По его расчетам поворот был еще в трех шагах. Оставалось надеяться, что за ним не поджидают другие псы Аннаиры…

— Стоять! — тонко выкрикнул Аянир.

Джамир с руганью обернулся: как он и боялся, из-за поворота блестели наконечники копий.

— Вперед, — скомандовал он. — Пагос, бей наверх, в камни!

Элементаль легонько стукнул себя по лбу — мол, как сам не догадался — и расплылся в зловещей усмешке. За его спиной раздался взрыв.

— Удар! — рявкнул Джамир.

Иосы ударили в два ряда, сверху и снизу. Кто-то из антимагов выкрикнул команду; кто-то упал, толкнув товарища; кто-то неловко отбил копье и застонал от тычка в бедро.

Спустя пару мгновений все смешалось в грохоте лавины. Джамир жестом показал перестроение, и иосы разом развернулись. Не все. Один упал рядом с горцем с простреленным горлом. У него и самого струилась по боку кровь, только боль еще не пришла.

— Вперед, — проскрежетал он. — Удар…

Но врагов осталось не так много. Джамир видел бледные, обескровленные лица, видел скорчившихся воинов с древками стрел в телах, видел обугленных мертвецов. Крохотные бомбочки Аянира действовали куда эффективнее, чем он мог надеяться.

Джамира ранили еще дважды, прежде чем с антимагами было наконец покончено. Только тогда боль соизволила наконец впиться в него пылающими когтями.

— Я боялся, что Аннаира пришлет целую армию, — улыбнулся Джамир, прежде чем рухнуть на залитую кровью тропу без сознания.

***

Брисигиде все время казалось, что белый дворец вот-вот растает, как сахарный леденец в горячем чае. Сказочное место не могло быть тем, чем казалось, попросту не могло.

Но проходил час за часом, а белые стены стояли на месте. Моряки наелись, и если кому и стало плохо, то только от обжорства. Многие уснули прямо здесь, за столами в обеденном зале. Более привыкшие к комфорту офицеры отправились искать спальни. Бодрствовать остались только Брисигида, Цефора и несколько заядлых картежников-матросов.

Цефора подсела к жрице, налила себе и ей золотистого вина из кувшина.

— Как думаешь, здесь кто-то жил когда-нибудь? — спросила целительница.

— Мне почему-то кажется, что весь этот дворец возник только для нас, — призналась Брисигида. — Очень уж он красивый… непрактичный. Даже у императора самые шикарные поместья не были такими хрупкими. Эти башенки, мостики…

— Разве древние волшебные народы так не жили? — удивилась Цефора.

— Нет, — улыбнулась Брисигида. — Они оставили на удивление много летописей. На иллюстрациях их жилища больше походили на то, как живут Серебристые Форели. Все очень гармонично вписано в окружающую природу. А этот белоснежный дворец посреди леса… он как… как…

— Бельмо на глазу, — усмехнулась ее собеседница. — Очень красивое и комфортное, но бельмо.

— Точно, — Брисигида смутилась. — Хотя это как-то неблагодарно звучит. Такая роскошь все-таки…

Жрица огляделась, но обижаться на их рассуждения было некому.

— Удивительно, что мы все сюда добрались, — произнесла Цефора через несколько минут. — Столько всего случилось…

— В какой-то момент я начала думать, что лучше бы Феликса позволила мне умереть, — выпалила Брисигида. — Сначала Блод Беор едва не добил Фель. Потом Анаштара похитила Лаэрта… У Форелей в Иллати обезумел мой брат. Они снова едва не погибли, когда он попытался уничтожить поселение некромантов! И сразу же пришлось отбиваться от треклятых антимагов, — тараторила жрица, — а потом мы нашли Элиэн, но всю израненную — я даже не могла ничего сделать! Фель снова едва не сгинула в пещере этого лешего. А шторм!..

— Лаэрту снова досталось, — покачала головой Цефора. — Бедный парень! Представляешь, сколько еще всякой швали может привлечь его сила?

Брисигида опустила плечи, вздохнула.

— Мы его не оставим, — выдавила она наконец. — Мы с братом.

— Вот как? — Цефора подняла бровь. — Мы с братом? Не Данатос вытащил его из лап Анаштары.

— Мне тяжело с ним наедине, — призналась жрица. — Не могу. Все время чувствую себя виноватой.

Брисигида слегка зарумянилась от вина. Ей было немного жутко от того, что она так запросто рассказывает все, что изматывало ее последние недели.

— И в чем твоя вина? — фыркнула целительница. — Что ты не отвечаешь на его ухаживания? Дани говорил как-то, что он дамский угодник, — подмигнула женщина, — в этом все дело?

— Не-е-ет, — Брисигиду слегка повело. — Я уже очень давно не слышала ничего про его любовные приключения.

— Ну! — Цефора слегка пристукнула по столу. — Значит, парень только тебя любит. Что тогда не так?

— Я не знаю, — жрица подперла голову рукой. — Просто не могу представить себя в роли его невесты… или жены…

Целительница всплеснула руками.

— Ха, ну теперь-то понятно, — хмыкнула она. — Дело не в нем! Ты просто боишься!

— Кто, я? — возмутилась Брисигида. — Чего это я по-твоему боюсь?