Живая вода времени (сборник)

Неделю спустя братья Машковы взялись за дело. Трактором притащили лесины. В три дня обследовали нижние венцы и сладили новый подруб. А потом, ловко орудуя домкратами, примеряясь, прицеливаясь, подводили его под покосившееся от веку строение. Афанасьевич не вмешивался в этот процесс, но всегда был рядом. Он пристально смотрел, как на мелкие, дымящиеся желтой пыльцой чурки, разваливались нижние венцы и, кряхтя, как столетний старик, чуток поднимается дом. Он удивлялся сметке Машковых, неспешной артельной работе, слаженности движений, действий, до простоты отточенных приемов строительства.

– Ах, мужики, цены вам нет, – восхищался он.

– Есть нам цена, – отвечал старший Машков. – Работа не часто бывает. Все больше в Москву да в Москву на заработки ездим. Дома бы поработать. Деревни бы эти поднять, – и оглаживал пышные пшеничного цвета усы. – Да, видно, никому не живать здесь. Прахом пойдет все.

Не верилось Афанасьевичу, что прахом все пойдет. И потому с завидным упорством приводил дом в порядок.

«Перед дедами стыдно, – думал он, наново перестилая с Винтарем пол, – поднялись бы они, поглядели на землю-кормилицу родимую, на поля потом напоенные, на деревни погубленные. Что бы сказали? Что бы сделали?»

А Винтарь все удивлялся.

– Тышь сто, должно быть, вложил, Афанасьевич?

– Вложил, вложил!

– Знать, не бедно живешь, коль в прорву эту такие деньжищи бухаешь?

– Бедно, не бедно, как знать!

– Так что ж тебя заставило, что побудило? Может, молодку какую приглядел? Жить-поживать сюда наладился?

– Не приглядел. Совесть заставила!

– Ишь ты, совесть, – вздыхал Винтарь. – И дорого же тебе эта совесть обходится! Совесть его заставила!

В августе, к яблочному Спасу, работа была закончена. Афанасьевич с явным удовлетворением обошел двор, полюбовался издали сияющим домом, безупречными линиями стен, новой добротной крышей, тяжело опустился на колени и низко склонил свою голову. Непонятно было, то ли шептал он молитву, то ли целовал усыпанную мелкой щепой землю. Его видавшая виды шестерка остановилась на середине моста через речку. Он вышел из машины, внимательно посмотрел в глубину темных вод и бросил на счастье, на встречу горсть мелких монет, которые, блеснув серебром, медленно растворились в игривых водах Ельши.

Афанасьевич больше не приехал. Всходило над землей жаркое солнце, дул промозглый северный ветер, стелились туманы, шли проливные дожди. А чистые окна смотрели в голубое небо, в туманную серую хмарь, на подернутый дымкою лес, на пылающий дивный закат. Дом ждал. Ждал своего хозяина.

Серго Степанов

Энергия стиха

Поэзия – наука иль искусство?

При том, что все намешано в ней густо,

Она свободна от погоды, географии

И воздает нам всем – до эпитафии.

Я выпускаю мысли, мысли-строчки,

Как дерева зеленые листочки.

Они меня спасают до поры

От ветра, блуда, сглаза и жары.

До чувственных глубин я обнажаюсь,

Случается, чужой заботой маюсь.

Когда жизнь неспокойна и лиха,

Меня спасет энергия стиха.

Освобожденная от суеты и лени,

Она врачует человечьи тени.

Нам всем она Природа и Родня,

И снова возвращается в меня.

Про это…

Бывает, сказанным и спетым

Нам прибавляются года.

Давайте выпьем за поэтов —

Людей духовного труда.

Бокал вина, он, как примета,

Что в них пылает жарко кровь.

Давайте выпьем за поэтов,

За жизнь, за счастье, за любовь!

Нас увлекает эстафета

Традиций света и добра.

Давайте выпьем за поэтов,

Но только, братья, не с утра.

Поэты в прошлом знали вето,

Не жизнь была, а сплошь диета.

Давайте выпьем за поэтов,

Уже не знающих запретов!

А как поэт умеет это

Воспеть, снискав изящный слог.

Давайте выпьем за поэтов,

Поэт в том деле просто Бог.

Поэты с самого рассвета

Светло нас радуют строкой.

Давайте выпьем за поэтов,

Пусть их стихи бурлят рекой!

Ни слова о войне