Живая жизнь. Штрихи к биографии Владимира Высоцкого. Книга 2

— Да, однажды Володя пел в нашей юридической консультации. Это было в 1972 году. Наши адвокаты просто с ума сошли, когда он спел «Охоту на волков». Вот тогда я в полной мере ощутил величину его славы…

— Кто и как организовал этот концерт?

— Было это так… Заведующая нашей консультацией, Лидия Максимовна Каменева (к сожалению, её уже нет в живых), узнала, что я имею отношение к Высоцкому:

— Юра, ты не мог бы сделать так, чтобы Высоцкий пришёл к нам и попел?

И Володя пришёл… Это было на Фрунзенской набережной, наша консультация и теперь в том же месте… Мы устроили какой-то вечер — тогда ещё было можно с вином, — были самые простые закуски, и Володя просто пел… Поел с нами винегрета и пил только лимонад. А потом многие на него набросились:

— Как бы с вами договориться… А вы не могли бы поехать туда…

Володя ответил:

— Только через Юру.

Да! Он тогда сказал, что начал писать песню «Сегодня в гостях у адвокатов», и прямо там, за столом, начал что-то записывать. Это хорошо помнят все, кто там был, но насколько я знаю, Володя такой песни не написал.

— А как вы узнали про смерть Высоцкого?

— Так получилось, что я в этот день уезжал за границу. Да, это было 25 июля: у нас с женой были визы — мы на своей машине уезжали в Чехословакию. Дело в том, что я заканчивал войну в Чехословакии, в Праге, и решил съездить туда, взглянуть…

Так вот: была виза, и нужно было пересечь границу в точно определённое время. Шла Олимпиада, и все было очень строго. И вдруг позвонил Артур — жуткая совершенно вещь: умер Володя. Но мы должны были уехать — поэтому я не попрощался с Володей. Вот такая история…

И уже после его смерти со мной произошла немного странная история, связанная с Володей… Однажды я приехал в Первую тюрьму, в «Матросскую Тишину». Приехал встретиться с одним своим подзащитным — горели сроки, нужно было срочно подать жалобу. Это была пятница — приёмный день, но мне сказали:

— Сегодня приёма нет, у нас карантин. Иди в кабинет к начальнику тюрьмы…

Вижу, у него на стене висит портрет Высоцкого — такая расхожая фотография, с гитарой, честно говоря, она мне никогда не нравилась. И вот начался разговор, который у нас не получился. Откровенно говоря, я разозлился и просто «послал» этого начальника тюрьмы.

И тут он мне говорит:

— Ах, ты так?! Ну, я тебя проучу! — и к секретарю: — Давай сюда кого-нибудь из персонала! Сейчас мы этого адвоката оформим, будет знать, как здесь ругаться!

Я не выдержал:

— И у тебя, гадина, ещё портрет Высоцкого!

— А ты чего о Высоцком знаешь?

— Я-то знаю, а вот ты ничего не знаешь!

— Ну-ка, погоди чуть-чуть, — сказал он секретарю, — и оказалось, что этот начальник тюрьмы работал в МУРе и даже встречался с Володей. И когда он узнал, что я люблю Высоцкого, и даже имел к нему какое-то отношение, он моментально стал другим человеком:

— Ну, хорошо… Извини, что так получилось.

Он мне выделил специальную камеру, где я и поговорил с моим подзащитным.

— И последний вопрос, который я задаю всем: главная черта характера Высоцкого?

— Знаете, бывают такие люди, которые принимаются целиком, во всём, абсолютно. Вот Володя был именно такой парень. Я не помню никаких его поступков, которые могли кого-нибудь задеть, обидеть… Не то, чтобы его надо было защищать, он очень точно входил и выходил — в любой ситуации.

А главное, по-моему, в нём было чувство справедливости. Он хотел, чтобы всё было по-справедливому, и искренне и честно говорил об этом в своих песнях.

Декабрь 1988 г.

Михаил Иосифович Туманишвили

— Ваша первая встреча с Высоцким — когда и как это было?

— В 1960 году я уходил из Театра Пушкина, но поехал на свои последние гастроли с этим театром в Ригу. А Володя именно в это время был принят в театр и тоже поехал в Ригу. Вот тогда я и познакомился с ним. Но это было ни к чему не обязывающее общение, я из театра уходил и близких отношений ни с кем завязывать не хотел. В следующий раз я увидел Володю у Лёвы Кочаряна…

— Расскажите немного о Кочаряне.

— Кочарян работал в кино, я в театре — и друг о друге мы ничего не знали. Но после Театра Пушкина мы с Валей Куликом — моим другом по Вахтанговской студии — перешли в Театр киноактера. Валя снимался на Мосфильме, где-то познакомился, а потом и подружился с Лёвой Кочаряном. Кроме того, Валя знал, что наши отцы — Иосиф Туманов и Сурен Кочарян — были очень дружны, и счёл своим долгом познакомить и подружить сыновей.

Я тогда жил на Арбате, в Кривоарбатском переулке. Мы с мамой занимали большую комнату в коммунальной квартире. И вот однажды Валя Кулик притащил ко мне Лёвушку Кочаряна, а с Лёвой, по-моему, был тогда Толя Утевский. Вот таким образом мы и познакомились… В том прекрасном возрасте любые встречи превращались в не менее прекрасные застолья — и мы быстро сошлись.