Живи!

— А как мне говорить? — перебил Алекс. — Шептать на ухо? Тайком? Мне не стыдно! На этой неделе в Миргороде мы повязали целую банду. Это была крупная, тщательно подготовленная операция. Никто не скрылся, кроме главаря, шустрого толстяка. Ничего, выследим и вздернем. Жаль, среди них не оказалось нашего знакомого — Влада. А ведь он сейчас в Миргороде, прячется по дешевым ночлежкам и притонам: мои люди видели недоноска. Перевернули весь город и окрестности — нет поганца, как в воду канул. Ладно, пусть побегает, дойдет и до него очередь. Пока что мне надо решить кое-какие финансовые затруднения да отвезти ребятам боеприпасы. Эти целители живучие, как кошки, уймищу патронов на них извели. С ними держи ухо востро, убивай первым, прежде чем они убьют тебя.

— Судиями себя возомнили? — Жоржи скрипнул зубами. — А по какому праву? Ошибиться не боитесь?

— Ну… мы проверяем сведения. Да, накладки случаются, никто не застрахован. Впрочем, ерунда! Мертвый целитель стоит дюжины пострадавших. Идет игра, вечером человек пьет вино за барной стойкой и перемигивается с девчонками, а утром оступится — и рухнет в бездну. А босяков сколько, рванья этого? Без документов, грязные, вшивые. Жмутся по трущобам, воровством промышляют, грабежами. Чего их жалеть? Нас бы кто пожалел: ни сна, ни отдыха. Завтра надо заскочить в Вышки, и снова — в Миргород.

— Ты просто устал. Не надо тебе никуда ездить.

— А-а, — обрадовался Алекс. — Так всё же, брат, ты подозреваешь, что я спятил? Хочешь сказать, что я болен, что мне необходим постельный режим, и тому подобную чушь?

— Это ты несешь чушь! — Жоржи резко повернулся, его пальцы железными клещами впились в столешницу буфета. Посуда в буфете жалобно звякнула.

— Я? — опешил Алекс.

— Ты!

— Ха! Три раза «ха», милый друг Жоржи! Выходит, ты не поверил мне? Мне, своему лучшему другу, почти что брату? Мои слова влетели тебе в одно ухо и вылетели из другого? — Алекс вскочил со стула. Заметался по кухне, хищным зверем в клетке. Он снова стал жестким, целеустремленным и решительным. Нет, совсем иной человек пять минут назад изливал душу и плакался в жилетку.

Жоржи качнул головой:

— У тебя навязчивая идея.

— Да. Да! У меня идея! А у тебя что? Сидите тут, как крысы в норе!

— Какой-то параноидальный бред.

— О, конечно! Правду всегда называли бредом!

— Целители не убивают. Они лечат…

— И кто тебе это сказал? Пройдоха и мерзавец наподобие Роста? Так он соврал! Соврал, пойми же наконец!

— …а всякая сволочь, дурачье и ублюдки их за это преследуют.

Жоржи оттолкнул стоявшего у него на пути Алекса и прошел к двери. Он уже переступил через порог, когда за спиной раздался еле слышный щелчок.

— Стой, — изменившимся голосом сказал Алекс. — Значит, я — сволочь?

— Да, — спокойно подтвердил Жоржи.

— Уверен? — Алекс слизнул с губы капельку пота.

— Да. Иначе б не целился мне между лопатками. Надеюсь, ты понимаешь, что после этого будет? Независимо от того, выстрелишь ты или нет.

В наступившем молчании было слышно, как ходит наверху, в коридоре коротышка Йозеф. Жоржи так и стоял в дверях; его широкая спина не шелохнулась, но мышцы на шее напряглись, а дыхание участилось. Казалось, прошла вечность. А за ней — еще одна. И еще.

— Я… не целюсь, — выдавил наконец непослушным горлом Алекс. — Я… — Он дико завыл и рухнул на колени. Пистолет выпал из его ладони и закатился под шкаф.

Йозефу уже порядком надоело мерить шагами узкий коридор, надоело спотыкаться о комод, торчащий, бог ведает зачем, посередине коридора. Надоело прислушиваться к перепалке на кухне, и он прошел в зал. Сел на колченогий табурет, упер взгляд в пол. При его появлении замолчали. Только Марек, отец Грини, буркнул, выплюнув изжеванную папиросу:

— Скоро там?

Йозеф не успел ответить: снизу донесся истошный вой, сменившийся невнятными всхлипами. Люди завертели головами, недоуменно переглядываясь.

— Да что там, в конце концов… — Матеуш рывком вскочил с дивана.

— Эй! — Вслед за Матеушем со стула подпрыгнул и Кори. — Кто-то совсем рехнулся!

— Я посмотрю, — вклинился Йозеф, ближе всех сидевший к двери. Выметнулся в коридор, а затем на лестницу. Отчего-то Йозефу казалось, что ни Жоржи, ни Алекс вовсе не горят желанием быть увиденными. Он осторожно, ставя ногу с носка на пятку, спустился вниз; ступеньки всё равно предательски поскрипывали.

Сцена, которая разыгралась на кухне, буквально ошарашила «завхоза».

— Я не хотел, не хотел… — бубнил, раскачиваясь и обхватив голову руками, Алекс. Он сидел на полу, над ним вековым дубом возвышался Жоржи — пугающе невозмутимый, с бледным, обескровленным лицом.

— Жоржи, прости меня, я не хотел… — твердил Алекс. — Бес попутал. Это всё целители, всё они, твари!

— Целители? Ты чуть не нажал на курок, а виноваты целители?!

— Да, да. Ты только не говори никому, Жоржи. Забудем, мы же друзья?