Живи, Египет! (сборник)

Галия не всегда была права. Вот он в самом сердце тьмы и опасности, но страх не раздавил его. Мозг его работает четко. Ахмед ощущает ночные звуки, отблески света, запахи пустыни. Он чувствует под ногами песок. Он не забыл тот давний разговор, который, казалось, изгладился из его памяти. Правда, все это подтверждает, что ее, в общем-то, справедливые слова о практическом опыте на этот раз являются доказательством его правоты.

Вспоров тишину ночи, над головой у него пролетает пуля. Он падает на землю подле огромного валуна, возможно уже тысячи лет лежащего на этом месте. Ахмед прижимается к валуну, застывает в неподвижности. Глаза постепенно привыкают к темноте, он начинает различать рельеф местности. Но внезапно мрак пронзают лучи прожекторов, которые вспыхивают и гаснут то там, то здесь, один за другим, расставляя световые ловушки на пути разведчиков. Ловушки усеивают всю пустыню, перемещаются молниеносно. И поэтому огромный валун, который лежит тут тысячи лет и теперь прикрывает Ахмеда от прожекторов, неожиданно претворяется в чудо. И это его, не верящего в чудеса, он спасает от смерти.

Сколько чудес должно свершиться этой ночью, чтобы он мог выполнить свое задание? Но он не сомневается в том, что главным чудом в его жизни было решение стать бойцом разведывательного отряда. Вот в такие чудеса он верит!

Он сказал им смеясь: «В наш век философы вроде меня, прежде чем отыскивать истины бытия, должны научиться добывать сведения о боеготовности противника».

Ему не придется долго лежать подле валуна — прожекторы тоже стараются не выдать свое местонахождение. И он не станет ожидать чудес от валунов, они, как и мрак, служат прикрытием и ему и врагу. За любым из них он может наткнуться на вражескую засаду. Тогда придется вступить в рукопашную схватку. Он должен избегать столкновений, но если это случится, то возможен лишь один разговор — на языке кинжалов. Чтобы не выдать противнику сведений, он должен будет убить или его, или себя. Иного выхода нет.

Такова плата, самая малая плата за сведения о концентрации сил противника и его боеготовности.

Люди в его деревне, попивая кофе, толкуют об истине. Словно надеясь, что истина явится к ним, как гость, постучится в дверь — вот я, прошу любить и жаловать.

Торные дороги и тропы преграждены засадами и минными полями. Единственный мало-мальски безопасный путь для него лежит через холмы, барханы и камни. Сердце колотится от усталости или от страха, как знать? Сухой ветер пустыни овевает потное лицо. Одежда прилипает к телу и все больше тяжелеет. Ноги то увязают в песке, то спотыкаются о камни.

Боясь, что его накроет луч прожектора, он пересекает песчаную голую равнину. Движется он перебежками, когда луч уходит в сторону. Тут главное — точный расчет. Рассчитать нужно решительно все. Нельзя предвидеть лишь эти пули, летящие неизвестно откуда и куда. Они летят низко, над самой землей, и ему часто приходится ползти. Нельзя предвидеть и появление патруля, который, возможно, проходит где-то в нескольких шагах. Обоняние и слух настороженно ловят запахи и звуки, помогая выбирать дорогу. Но вот пуля пролетает совсем близко, и на мгновение от страха он теряет сознание.

Песок набивается в рот, в нос, в уши. Но оцепенение быстро проходит. Он понимает, что выстрел, хотя он был оглушительно громким, сделан издалека. Значит, можно стремительно перебежать к ближнему холму. Всего одно мгновение, и вот он уже падает на песчаный склон. В такую ночь он не вправе умереть бесполезной смертью. В его задачу не входит искать неминуемой гибели. Он должен добыть важные сведения. И если он бережет свою жизнь, то лишь для того, чтобы выполнить задание, ради которого люди ушли в ночной мрак.