Живи, пока молодой

– Да пусть эта гадина скажет спасибо, что я её не «отимел» или не «замочил»! – сказал Хамов без тени стыда и сожаления. Даже на суде он ни в чём не покаялся, за что получил три года колонии. В этой истории больше всех жаль мать Дениса. Как она жила эти три года? И как жила после, с пятном матери вора? Вспоминал ли её сын? Писал ли ей? – один бог знает. Что же касается Виктор Кузьминского и Елены Филатовой, то, спустя три месяца после той истории, они поженились.

***

Если с Кузьминским всё более или менее ясно, то что занесло в милицию Маслову – остаётся загадкой. Впрочем, как и вся её жизнь, за исключением, пожалуй, обще-биографических фактов, сплошная загадка. А биография Раисы Маловой такова: Рая выросла в семье врача и психолога, и, по настоянию матери, сама поступила на псих-фак. Однако через два года всё же бросила его, поняв, что ей это не интересно, и поступила в школу милиции, которую окончила успешно, после чего устроилась в УВД имени Дзержинского. Собственно, вот и всё, что опер уполномоченный Раиса Маслова могла и сама кому-то сказать, и на своей страничке в сети, где она нечастый гость, написать. Всё остальное, вплоть до того, какие книги она читает, какое кино смотрит или какую музыку слушает в нечастые выходные, почему-то остаётся за семью замками. Возможно, кто-то не поверит, но Рая и вправду была самой закрытой из сотрудниц. Если по божьей воле всё же были выходные – то Маслова предпочитала проводить их дома в одиночестве. Что она в этот день будет делать – она решала сама. Рае было хорошо с самой собой, а от людей она устаёт за время работы. Вероятно, поэтому она не любит всякие сборища, выезды на шашлыки и прочее. Впрочем, может, у неё есть какой-нибудь друг или любовник, с которым они вместе проводят время в каком-нибудь в их укромном местечке, ведут спокойный, нежный, полный любви, разговор, обнимаются и целуются… Да только посторонним туда вход закрыт.

8

В отделении Георгия допрашивали более серьёзно, что и понятно, ведь найденный в ванной его матери окровавленный топор – улика, которая способна перевесить, наверно, тысячу всех прочих, и от которой так просто не открестишься. Георгия допрашивала Перова, и он ей рассказал всё тоже, что ранее говорил Кузьминскому и Масловой.

– Я вам матерью своей клянусь, что, уходя в среду от жены, я топора не брал (слава тебе, господи, с памятью у меня всё в норме!), и тёщу им не рубил!!! – сказал Георгий, почти криком кончая свой рассказ.

– Но ведь как-то он к вам попал! – не унимался Кузьминский, бывший тоже на допросе вместе с Масловой.

– А это вы сами выясняйте! – грубовато ответил Георгий. – В конце концов, это ваша работа – доказывать мою вину и вы за неё деньги получаете. Я же сказал всё, что мог, и больше мне добавить нечего.

– Так ли я поняла, что вы не хотите давать показания? – спросила Перова. – Что ж, ваше право, конечно! Но очень печально, что вы не хотите самому себе помочь.

– А чем мне себе помочь? – сказал Георгий с раздражением. – Признанием в том, чего я не делал?! Послушайте! Даже если допустить такую дикую мысль, что я бы хотел зарубить тёщу, так неужели бы я не выбросил топор? Я ж ведь не дурак, чтоб на себя статью вешать, и если бы я такое сотворил – я бы всё обстряпал так, что вы бы во веки вечные до меня не докопались. Да, слава богу, я не такой выродок. У меня всё.

– Что ж, всё – так всё! – сказала Перова, закрыв папку с протоколом.

Кузьминский крикнул конвойного – и тот увёл Светлова в камеру.

– Что вы думаете обо всём этом, Ольга Алексеевна? – спросила Маслова.

– Не знаю, Рая, если честно, – ответила Перова. – Но в одном я, пожалуй, соглашусь со Светловым: мы сцапали лёгкую приманку в виде окровавленного топора, и ладно! Нет, конечно, мы проверим всё… Но, Правда, как-то подозрительно легко сложился пазл, точно бы нам специально сделали такой подарок.

– Хочешь сказать, что Светлова подставили? – спросил Кузьминский.

– Я бы не исключала этого, – ответила Перова.

– Но кто? – спросила Маслова.

– Или жена, или сын, – ответила Перова. – Понимаю, версия чудовищна, но чем чёрт не шутит!

– Допустим! – сказала Маслова. – А мотив? Предположим, у жены он мог бы быть: ей, А – тупо надоело терпеть закидоны мамы-инвалидки, и, Б – хотелось посчитаться с мужем за уход из семьи. А у сына?

– А – бабуля внука заставляла читать больше, чем нужно, Б – такая же месть отцу за уход, – ответила Перова.

– Неужели можно убить лишь за чтение? – спросила Маслова. – Дикость какая-то!

– А ты сегодня много видишь читающих ребят? – отозвалась Перова. – У них давно вместо книг айфоны и планшеты, а из тридцати трёх букв они знают только три, на которые тебя послать можно будет, если ты спросишь их о том, какую книгу они читают.

– Да уж, это у них здорово получается, – с ухмылкой поддержал Кузьминский.