Живи, пока молодой

Он, как обычно, сидел в соцсети, набирая очередной пост. И, как всегда, в тексте поста было полно ошибок: «Чортава старуха! Дажэ натом свете неможит успакоеца. Видил её севодня ночью восне: сматрела всё наминя, старая корга, ивсё спрашивала: «зашто ты миня убил? Яжэ хатела, штобы ты просто был умным чилавекам. Ниужэли я вэтам пириттабой винавата?». Нашто я ей отвичяю: «Еслебы ты, старая крыса, здохла сама, кагда нада была, ябы жыл счистай совистью; а типерь пиняй сама насибя!» Есле ана мне ещё пресница – я зброшусь изакна».

Воскресное утро Анна Светлова встретила с неохотой. Впрочем, правильнее было бы сказать, с нежеланием встречать какое-либо утро вообще после пережитой ей трагедии. Она давно уже проснулась; однако лежала в постели, одетая в тёмно-синюю пижаму, как будто парализованная. Ей не хотелось вставать, что-то делать, о чём-то думать… Лицо её было каким-то безжизненным, в глазах – пустота. Её даже не привлёк запах свежесваренного кофе и выпечки, заботливо приготовленных Артёмом. Словом, всё для неё стало безразлично, и ей хотелось лишь одного: быть там, где отныне её мама. Раздался стук в дверь её спальни.

– Мам, к тебе можно?

– Да, сына, заходи! – ответила Анна, наконец-то очнувшись и всё-таки вернувшись в мир живых. Вошёл Артём.

– Доброе утро, мамочка! – сказал он с нежностью, подходя и присаживаясь на материну кровать.

– Доброе утро, мой мальчик! – сказала Анна с улыбкой больного человека. Оба обнялись и поцеловались.

– Как ты? – спросил Артём мать, ласково гладя её по щеке.

– Тяжело, – призналась мать. – Я почти полночи не спала, не могла найти себе места… Лишь только в три часа ночи заставила себя заснуть.

– Верю, мама, верю. У самого в голове не укладывается, что бабулю убили, да ещё так безжалостно… – и мать, и сын уткнулись друг другу в плечо, и горько заплакали по убитой. – Ладно! – сказал Артём, вытирая свои слёзы. – Жизнь продолжается – и давай как-то привыкать жить по-новому.

– Давай! – согласилась Анна.

– Кофе с оладушками будешь? – спросил Артём.

– Буду! – сказала Анна. – А сколько времени?

– Так к двенадцати доходит, – сказал Артём.

– У! пора вставать! – сказала Анна и стала вылезать из постели. – Ты пока приготовь мне всё, а я переоденусь.

– Хорошо! – сказал Артём. – Да, мам, я тут до отца и бабушки Иры не смог дозвониться – и это меня напрягает. Так что я тебе всё приготовлю, а сам смотаюсь к ним – узнать, что да как.

– Хорошо! – сказала Анна. Сын ещё раз обнял и поцеловал мать, улыбнулся ей, желая утешить и поддержать в трудную минуту, и вышел из спальни. Анна нехотя выбралась из постели, застелила её красивым голубым покрывалом, обшитым жёлтой тесьмой по всем четырём сторонам, и стала переодеваться.

***

Не только Анна Светлова долго не могла уснуть. Ольга Перова тоже провела половину минувшей ночи с открытыми глазами, думая о том, кому было выгодно подставить Георгия? А что его подставили – к бабке не иди! И подставили очевидно кто-то из его близких. Но кто? Жена? Сын? Или оба сразу? А главное – зачем?

Так и не найдя какого-либо вразумительного ответа, Перова решила зайти в соц-сеть. Скорее, просто, чтобы слегка отвлечься. И тут-то её ждал ещё один сюрприз: среди страниц пользователей она увидела и страницу Георгия Светлова. Недолго думая, Перова туда зашла и прочла там несколько записей. Вот некоторые из них: «Госпади, зделайжэ што небудь, штобы эта старая крыса паскарей здохла! Сил ужэ нет тирпетть её копризы! Пребитьбы её, гадену, тапорикам – и все дила!». Или: «Сиврдня старуха слигла с сударагами. Я уш парадавался, думая, што ей канец скора, што ты, госпади, забирёш эту кравапийцу ксибе… Но ты её аставил нам. За што, госпади?! Сколька мне ещё эту безногааю клячю насебе тинуть?! Я пажыть хачю!!!». Или: «Нет, старуху нада канчять как можна скарее! А то ана миня в магилу свидёт. Давольно тирпеть эту палаумную диспатичьку в доме! Вазможна, завтра я и законьчю её дни».

Читая их, она испытывала смешенные чувства ужаса и удивления: ужаса оттого, с какой жестокостью автор пишет о своей тёще, и удивления, что во всех постах полно ошибок. Последнее перевесило первое: «Не может педагог, пусть и физрук, наляпать таких детских и глупых ошибок! – думала Перова. – Или он настолько озверевал, что забывал даже школьный курс русского языка? Бред! Жена не могла такое наляпать – она, как-никак, филолог. Да и вряд ли бы и он, и она, если бы кто-то из них бабулю грохнул, вообще додумался говорить всему свету, как и жаловаться, как бабуля их достала. Это надо быть круглым идиотом! Остаётся сын». Всё встало на свои места. Перовой хотелось позвонить Кузьминскому, чтобы поделиться догадкой… Однако, глянув время на мобильнике (было уже одиннадцать часов!), она не стала звонить, а послала СМС: «Витя, я, похоже, знаю, кто убийца. Встречаемся в полдевятого в отделе. Подробности – на месте. Пока». Такое же СМС она скинула и Масловой, после чего легла спать.