Живи с молнией

- Но ведь он же всего-навсего коммивояжер.

Эрик рассмеялся.

- Послушай, дорогая, мы принадлежим к другому миру, и законы в этом мире иные. Чем больше ты содействуешь обогащению фирмы, тем больше тебе платят. Исследовательская работа может окупиться только через десять лет. Доход она принесет еще не скоро, а ее стоимость записывается в убытки текущего тогда. Но все равно, когда я буду получать тридцать тысяч в год, мы по-прежнему будем завтракать вместе. Даю тебе слово.

- Чудесно, - рассмеялась она. - Но ты мне только что говорил, что никогда не сможешь зарабатывать таких денег.

Он улыбнулся.

- Я из тех, кто выходит победителем в игре. Вот увидишь, не смейся.

Она окинула его скептическим взглядом.

- Это что, цитата из сборника знаменитых эпитафий?

Он слегка покраснел.

- Я предпочел бы, чтобы на моей могиле было написано: "Он умер, пытаясь взлететь", а не что-нибудь вроде: "Он так врос в землю, что мы только присыпали его сверху". Все зависит от того, кто больше способствует обогащению. Представь себе, что на основании своей теории я сконструирую хорошую машину, действительно новую и нужную. И если в последнюю минуту перед ее завершением я заупрямлюсь, Тернбал пойдет на любые условия и заплатит мне больше, чем любому коммивояжеру, потому что если меня не умаслить, то коммивояжеру нечего будет продавать.

Сабина посмотрела на него долгим взглядом и пожала плечами.

- По-моему, это просто шантаж.

- Ну, а если коммивояжер грозится перейти туда, где ему будут больше платить? Это тоже шантаж?

- Это другое дело. Фирма платит тебе за то, что ты работаешь над изобретением. Это твоя прямая обязанность. Знаешь, Эрик, не нравится мне эта Американская компания. Может, потому, что я ждала чего-то другого.

- И напрасно. За то время, что я здесь работаю, я понял одно, Сабина: нельзя стоять на одном месте. Вот ты считаешь, что это шантаж, а по-моему, это просто наивно и неумно. Есть у меня и другой план - стать во главе маленькой компании с большой будущностью и расти вместе с нею.

- И это, по-твоему, умно? Американская машиностроительная компания фирма не маленькая и стать во главе ее ты не можешь. Не говори глупостей.

- Это не глупости, - сказал Эрик, уязвленный ее тоном. - Представь, что Американская компания создаст новый филиал, который будет выпускать только мой станок.

- А зачем ей это нужно?

- Потому что этого будет требовать специфический характер станка. А характер станка целиком будет зависеть от меня.

Сабина сдвинула брови и недоверчиво улыбнулась.

- Боже мой, Эрик, да никак ты становишься циником!

Ему не хотелось обращать этот разговор в шутку.

- Я только хочу мыслить по-деловому, - возразил он.

- Но ты же не делец, а ученый. Ведь ты ушел из университета главным образом потому, что Риган мешал твоей научной работе. Ты говорил, что в промышленности тебя никто не станет стеснять, пока ты будешь им полезен.

- Правильно. Сейчас меня ничем не стесняют, но как только наступят трудные времена, первый, кого вышвырнут, будет именно исследователь. Все дело в том, чтобы добиться такого положения, когда я сам буду вышвыривать. Если хочешь знать, - он понизил голос, заметив, что за соседними столиками начинают на них поглядывать, - я думаю, что в любом обществе физик - лицо слишком значительное, чтобы им могла помыкать кучка каких-то болванов.

- Но все твои планы сводятся именно к тому, чтоб действовать заодно с этой кучкой болванов.

- Ну хорошо, можешь заниматься психоанализом, сколько тебе угодно, сказал он с досадой.

Сабина расхохоталась.

- Эрик, не говори так, как будто ты меня ненавидишь!

- Не могу сказать, чтобы я был в восторге от твоего отношения к делу.

Она наклонилась к нему через стол и очень серьезно сказала:

- А мне, если хочешь знать правду, очень не нравится твое. Эрик, милый, будь только ученым. Стяжателя из тебя не выйдет.

Он принужденно улыбнулся, но в душе решил совсем не говорить с ней о своих планах, пока не добьется каких-нибудь реальных результатов.

Однако это благое намерение оказалось не так-то легко выполнить. Эрик снова и снова вызывал жену на спор и первый же начинал выходить из себя. Он так часто говорил Сабине "ты увидишь", что эти слова стали в их доме чем-то вроде поговорки. Но к середине лета он с головой ушел в работу и, казалось, забыл обо всем на свете.

Эрик не терял связи с Колумбийским университетом и время от времени заходил туда за какой-нибудь справкой, однако новые опыты с ураном, о которых со сдержанным волнением рассказал ему Тони Хэвиленд, не вызвали у него никакого интереса.

- Да, да, интересно, конечно, - сказал Эрик. - Ну, а что еще нового?

- Как это - что еще нового? Боже мой, да ведь все эти работы по делению атомного ядра фактически являются продолжением той самой нейтронной бомбардировки, над которой мы с вами работали семь-восемь лет назад. Будь у нас тогда побольше знаний да будь наше оборудование получше, мы бы с вами вполне могли сделать эту работу с ураном.