Живи с молнией

- Нечего сказать, приятное признание!

Он шлепнул ее и, ощутив знакомое ему упругое тело, обрадовался приливу страсти. Страх, что к Мэри его тянет потому, что он разлюбил Сабину, вдруг прошел, и ему стало так легко, что захотелось смеяться. Он обнял ее и нежно прижал к себе. Сабина принимала эту ласку, счастливо улыбаясь.

- Ты за этим и явился домой? - спросила она.

- Ты вечером никуда не уходишь?

- Нет, буду дома, - ответила она. - А ты пойдешь в лабораторию?

- Да, я зашел только оставить чемодан и посмотреть, на месте ли моя семья.

Все еще обнимая ее одной рукой, он направился к двери.

- И никому не позволяй сбивать себя с толку, моя жена - ты.

Она молча смотрела на него своими ясными глазами.

- А что, разве кто-нибудь пытался сбить тебя с толку? - спросила она наконец.

На мгновение он заколебался, потому что сознание своей вины остро кольнуло его в сердце, но выражение его лица не изменилось.

- Какие глупости, - сказал он с деланной непринужденностью. - Я был на съезде физиков, а не на совещании биржевых маклеров. Ну, до вечера.

Он вышел из дому, ожидая, что вот-вот Сабина вернет его и спросит: "Ну, хорошо, а что ты скажешь об этой Мэри Картер?"

До сих пор ситуация не казалась ему смешной. Он воображал себя скорее трагическим героем. Теперь он уже не был уверен в этом.

В лаборатории Эрик никого не застал. Сначала он подумал, что Траскер где-нибудь поблизости. Он мрачно уселся за свой письменный стол; вся обстановка лаборатории была такой привычной, он был здесь, как дома, и мысль о связи с Мэри показалась ему совсем нелепой. Люди его склада так не поступают. Во всех подобных историях, которые ему приходилось читать или слышать, никогда не были замешаны физики, а если это и случалось, то виною тому были их жены.

Попозже Эрик позвонил Траскеру на квартиру. Эллен не было дома, и прислуга ответила, что профессор Траскер уехал из города на день-два.

Эрик кое-как дотянул до вечера, делая вид, что работает.

Когда он пришел домой, Сабина купала Джоди. Эрик уселся в гостиной, прислушиваясь к их смеху и плеску воды. Он старался представить себе вместо голоса Сабины голос Мэри, но это ему не удавалось. В сотый раз за сегодняшний день от отгонял от себя эти мысли - сегодня он хочет быть только с Сабиной.

Он мог наверняка сказать, что Сабина также думает о предстоящем. На ней было новое домашнее платье. Волосы ее были аккуратно причесаны, а после обеда, убрав со стола, она снова напудрилась и подкрасила губы. Голову она обвязала узенькой ленточкой и от этого казалась совсем юной и очень хорошенькой. Сабина не отдавала себе отчета в этом маленьком кокетстве, как, очевидно, не сознавала и своей манеры глядеть на него, когда ей хотелось, чтобы он ее приласкал, спокойным, выжидающим и полувиноватым взглядом. Все это было ему знакомо с тех пор, как они сблизились, но Эрик никогда не говорил, что знает эти привычки. Они исходили из потаенных лабиринтов ее гордости, и он инстинктивно чувствовал, что злоупотреблять этим было бы нечестно. Он еще больше любил Сабину за то, что в этих проявлениях нежности угадывал ее полную преданность ему. И какие бы внезапные порывы ни толкали его к Мэри, он знал, что ту бездонную нежность, какую он испытывал к Сабине, больше никто в нем не может вызвать.

После обеда они заговорили о сессии. Эрик мельком упомянул о докторе Картер, немолодой женщине - физике из Чикаго. Он назвал ее имя только в связи с ее докладом о теоретическом принципе конструкции ускорительных трубок.

- Мне это показалось интересным, - сказал Эрик. - Но не знаю, насколько это осуществимо, надо будет поговорить с Траскером.

Сабина немного подождала, словно желая удостовериться, что он рассказал все, что хотел, и затем очень серьезно сказала:

- Эрик, нам с тобой нужно поговорить. И откладывать больше нельзя.

Эрик сразу насторожился.

- О чем, Сабина? - сказал он ей в тон.

- О том, что с тобой творится в последние месяцы. Ты стал раздражительным и каким-то неспокойным. Ни я, ни ты никогда об этом не говорим, мы словно боимся признаться, что в нашей жизни может случиться такое...

- Погоди, Сабина... - перебил он в панике.

- Нет, мы должны поговорить, Эрик. Так бывает во всех семьях, и это естественный ход вещей; закрывать на это глаза - значит только отдалять возможность как-нибудь все поправить. Мы с тобой стали ссориться. Не всерьез, конечно, но все-таки мы слишком часто ссоримся, когда вполне можно жить и без этого.

Эрику хотелось остановить Сабину, но холодная бесстрастность ее тона как бы парализовала его. Он не мог отвести от нее взгляда. Он не смел даже подумать, к чему она клонит.

- Я все продумала, пока тебя не было, - продолжала она, - и, видно, нам от этого никуда не уйти, - нужно искать более просторную квартиру. Здесь положительно негде уединиться, нет такого уголка, чтобы можно было закрыть дверь и спокойно посидеть в тишине. И хуже всего тебе: ты не можешь ни работать, ни читать. Все равно, сколько бы это ни стоило, Эрик, но я просто не могу больше видеть тебя таким взвинченным.