Живи с молнией

- Я вам кое-что расскажу о Ригане, - продолжал Траскер. - Мне доподлинно известно, что однажды, для того чтобы одержать верх в каком-то незначительном теоретическом споре, он подделал результаты опыта, проведенного его студентом. Когда на одном собрании его всенародно уличили, он все свалил на студента, якобы давшего ему неверные сведения. Студент возмутился, ушел из университета, и до сих пор неизвестно, что с ним.

- А если Риган и через полгода не захочет подать в отставку? Что тогда будет с нами?

Траскер пожал плечами.

- По крайней мере, ангелы будут за нас.

- А что ж, в самом деле! Я не прочь быть ассистентом профессора и в придачу выжить Ригана. Кроме того, неплохо для разнообразия иметь на своей стороне ангелов.

Траскер засмеялся.

- С каких же это пор они от вас отступились?

- С недавних, - сказал Эрик. - И я очень надеялся, что дьявол в конце концов одолеет, но он не польстился на мою душу.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

1

Если б не Риган, перспектива работы в Кемберлендском университете не оставляла желать ничего лучшего. Преподавать по учебному плану, составленному Траскером, наверняка будет очень интересно; не менее интересным казался размах научно-исследовательской работы, а иметь в качестве помощника такого теоретика, как Фабермахер, чрезвычайно заманчиво. Впрочем, тут надо было обдумать одно важное обстоятельство: Эрик не знал, следует ли предупреждать Траскера о болезни Фабермахера. Ему все еще не верилось, что Фабермахер обречен на близкую смерть. И он решил пока ничего не говорить Траскеру.

Работа в Кемберленде сулила все эти блага и вдобавок жалованье в три тысячи долларов в год. И глядя на окружающий мир, пустые заброшенные поля, простиравшиеся к югу и западу, на длинные очереди безработных в промышленных городах всего за несколько миль к востоку, Эрик думал, что он, быть может, единственный человек во всей стране, который прочно стоит на ногах в этом страшном сером море неуверенности.

Он не сказал Сабине о возможном переезде, ему не хотелось понапрасну будить в ней надежды; поэтому она продолжала поиски новой квартиры. Как-то она показала ему список адресов.

- Некоторые из этих квартир стоят не дороже, чем наша, - сказала она. Конечно, лучшие - на несколько долларов дороже. Но я уже все обдумала, торопливо добавила она, - я договорюсь с какой-нибудь студенткой, чтобы она раза три в неделю посидела полдня с Джоди, пока я буду помогать продавщицам в магазине Уотермена.

Эрик вытаращил глаза.

- Да разве теперь можно найти место! Кругом такая безработица.

- Но я уже договорилась, - сказала она. - На них произвело впечатление, что я служила у Мэйси. Моего заработка хватит, чтобы возместить разницу в квартирной плате, да еще останется на мелкие расходы, так что весь вопрос в том, чтобы выбрать квартиру себе по вкусу.

Он был глубоко благодарен ей - она наводила справки и хлопотала, не беспокоя его. И ей в голову не приходило, что она ради него чем-то жертвует. Сможет ли он когда-нибудь отплатить ей тем же, думал Эрик.

- Видишь, что бывает, когда стараешься уберечь жену от лишних разочарований, - грустно сказал он. - Вот ты хочешь поступить на работу только для того, чтобы мне было удобнее, а я должен тебе в этом отказать. Пожалуй, лучше рассказать тебе правду, Сабина; я не сказал сразу только потому, что, по-моему, худее нет, как возбуждать слишком большие надежды.

Он рассказал ей о плане переезда в Кемберленд, и она готова была прийти в восторг, но, вспомнив о его словах, сдержалась; тогда ему показалось, что она обрадовалась гораздо меньше, чем следовало. И как ни странно, он сам не знал, приятно ему это или неприятно.

Дни и недели проходили в ожидании ответа от Кларка Ригана и бывали длинные промежутки времени, когда Эрик даже и не вспоминал о Мэри Картер. Потом он снова стал думать о той ночи в поезде, но представлял себе ее не так, как это было на самом деле, а так, как этого хотела какая-то упрямая частица его сознания. Снова и снова он вызывал в памяти ощущение ее близости. Как бы он ни любил Сабину - а теперь он окончательно убедился, что любит ее, - все же то захватывающее волнение, которое они оба когда-то испытывали, уже прошло. Эрик никогда не ощущал его отсутствия, пока оно опять не возникло в нем при встрече с Мэри. А ему хотелось испытать его вновь.

Во время этого длительного ожидания вестей из Кемберленда Эрик иногда думал о Мэри отвлеченно, как подросток, мечтающий о девочке, с которой он не осмеливается даже заговорить. Он твердо решил, что никогда к ней не поедет, и был уверен, что он, как и подобает здравомыслящему человеку, преодолел случайный порыв, который мог привести к гибельным последствиям. Он внушал себе, что его постоянное внутреннее беспокойство вызвано лишь томительным ожиданием ответа.

В конце концов он решил вручить свою судьбу Сабине. Однажды вечером, месяца через два после поездки в Нью-Йорк, он отложил книгу и сказал:

- Я тебе как-то говорил, что мне нужно будет съездить в Чикаго для обсуждения кое-каких вопросов. Поедем вместе. Устроим себе каникулы.