Живи с молнией

– Ну, Эрик, – спокойно сказал он, – сколько же нужно ждать, пока ты поздороваешься?

Эрик поднял глаза и мгновенно перенесся на семь лет назад, к тем временам, когда он только начинал работать в Колумбийском университете, – это был тот самый аспирант, с которым он подружился еще до знакомства с Сабиной.

– Максуэл! Боже мой, Томми Максуэл! – воскликнул Эрик. – У тебя такой роскошный вид, что я тебя не узнал!

Они пожали друг другу руки, потом Эрик, не выпуская руки Максуэла, немного отступил назад, любуясь его элегантным видом. Теперь Максуэл уже не казался нескладным верзилой, он выглядел солидным преуспевающим дельцом.

– Рядом с тобой я чувствую себя жалким воробьем, – сказал Эрик. Они вышли из лифта и остановились в вестибюле. – В чем дело? Ты бросил работу в университете?

Максуэл засмеялся.

– Конечно, а как ты думал? Может, пообедаем вместе? Или ты занят?

– Вроде того, – ответил Эрик, и его снова охватило ощущение скованности. Он все еще был под впечатлением мрачных страстей, бушевавших в комнате наверху. – Я кое-кого жду. Давай-ка сядем и поговорим.

Максуэл предложил выпить, но Эрик уговорил его подождать несколько минут. Они сели в кресла так, чтобы Эрику был виден лифт. Эрик бесконечно обрадовался этой случайной встрече: она помогала ему избавиться от угнетенного настроения, вызванного происшедшей наверху сценой.

– Сколько мы с тобой не виделись? – спросил Максуэл. – Лет шесть-семь, пожалуй? Бог ты мой, а как будто со времени Колумбийского университета прошла целая вечность. Словно все это было в другом мире. Я теперь работаю в авиационной промышленности. Я – идущий в гору молодой магнат, но из уважения к моему академическому прошлому меня называют «док».[4] Раньше меня просто мороз по коже драл, когда я это слышал, а теперь – привык. Док! О, господи!

– Судя по твоему виду, тебе неплохо платят за то, чтоб ты к этому привыкал.

– Как раз денег-то у меня и нет, – засмеялся Максуэл. – Раньше у меня водились денежки, но эта стадия уже позади. Сейчас я такая важная птица, что могу жить и в кредит. Можешь себе представить, у меня долгов на двадцать тысяч! Говоря по чести, сознавать, что ты можешь пойти и занять такую уйму денег, гораздо лучше, чем иметь их. Только когда речь идет о подобной сумме, уже не говорят слово «долг».

– Расскажи все с самого начала, – сказал Эрик. Он заметил, что Максуэл оглядел его единственный выходной костюм, который он носил уже три года, его потертую серую шляпу и все, что было на нем. И Эрик улыбнулся, догадавшись, о чем думал Максуэл. – С той поры, когда ты был таким, как я, – добавил он.

Максуэл снова засмеялся.

– Ладно, начнем с той поры, когда я был таким, как ты. Поехал я в университет штата Вашингтон, и оказалось, что там не очень-то развернешься в смысле научной работы – одно только преподаванье. А ведь ты знаешь, как трудно заняться каким-нибудь исследованием, когда вокруг тебя никто ни черта не делает. Наконец одной из тамошних авиационных компаний, фирме «Тернер», неожиданно понадобились особые аэродинамические расчеты; представители ее явились в университет, и я случайно встретился с ними у декана. Оказалось, что требуется разрешить довольно несложную проблему из области классической гидродинамики, но они сразу уверовали в мои необычайные способности. Я делал им еще кое-какие расчеты, а потом – знаешь ведь, работа в лаборатории дает некоторый опыт в технике – я придумал несколько технических усовершенствований. Они предложили мне место и три тысячи пятьсот долларов в год. А в университете я получал две тысячи пятьсот и еле сводил концы с концами. Семью даже не мог одеть. Жить было трудно, а главное, черт возьми, я знал, понимаешь, знал, – упирая на это слово, Максуэл, казалось, стремился убедить не столько Эрика, сколько самого себя, – я наверняка знал, что мне никогда не сделать ничего существенного для науки. Я подумал-подумал, да и согласился на предложение Тернера. Сначала я побаивался, как бы меня не замучила совесть за то, что я бросил чистую науку, – знаешь ведь, как мы с ней носимся, – а на деле оказалось, что мне стало гораздо легче: я избавился от ответственности, которая была мне не по плечу. У Тернера я прослужил два с половиной года и стал большим специалистом в своем деле. Потом подвернулась другая компания – она старалась вытянуть у правительства крупный авиационный заказ и охотилась за всякими дельными предложениями в смысле увеличения скорости самолетов. Я решил попытать счастья и связался с ними. И когда они в конце концов добились заказа, я сразу вошел в почет. Клянусь тебе, я тут был вовсе ни при чем. Любой специалист по механике, любой инженер знает в миллион раз больше меня, но я помалкивал и ходил с умным видом. Бог ты мой, как высоко можно залететь таким манером! И вот, значит, теперь я док Максуэл, ученый на службе авиационной промышленности!

– Но ты как будто говорил, что стал дельцом?