Живи сейчас

Если честно, то мне так не хотелось засыпать. Пусть это полнейший бред, но тогда мне казалось, что если я не засну, то следующий день никогда не наступит, и нам не придётся прощаться и расставаться. Но с другой стороны, я очень устала и понимала, что если не буду спать ночью, то весь день буду сонная, а может быть, и засну неожиданно, прислонившись к чему-нибудь, а этого я допустить не могла, я хотела всё запомнить в предстоящем дне, всё сказать и всё сделать. Поэтому я закрыла смотревшие до этого в потолок глаза, повернулась на бок и заснула, да, вот так сразу, – можем же, когда хотим.

Сегодня ночью мне приснилось венчание, наше с Картером венчание. Я никогда не мечтала о пышной дорогой свадьбе с кучей гостей, такой, какие обычно показывают в классных фильмах. Я вообще не мечтала о свадьбе как таковой, я хотела, чтобы мы с моим будущим мужем расписались как-то между делом или рано утром, а потом поехали бы на работу, или встретились бы в перерыве на обед и расписались, я отношусь к тем людям, которые уверены, что штамп в паспорте ничего не меняет, абсолютно ничего. Венчание – другое дело, к представлению этого события я всегда относилась с большим трепетом. Маленькая церквушка, священник и мы – это идеально.

Проснулась я в своё привычное время с ощущением, что сегодня произойдёт что-то настолько значительное, что стало даже немного страшно. Произойдёт или нет, я не могу знать точно, хотя я уверена в своих предположениях, но мой внутренни переворот уже произошёл прошедшей ночью. Сейчас я чувствую, что Картер – это настолько мой человек, насколько только можно представить. Пролежав со своими мыслями мнуты три, я быстро вскочила с кровати с намерением совершить самый сокровенный и важный ритуал в своей жизни, по крайней мере, на данный момент точно. Я молниеносно выдвинула из-под кровати одну из коробок, села рядом с ней на пол и замерла на мгновение, мои движения стали медленнее и осторожнее, как будто я шла по извилистой дорожке над обрывом, она становилась всё уже и уже, я боялась, но продолжала идти, потому что цель того стоила. Я открыла коробку и достала лежащий сверху свёрток – тот самый, который оставила мне мама. Я развернула драгоценный подарок так бережно, как будто он был завёрнут не в ващёную бумагу (мама всегда старалась всё делать проще, считала, что в простом вся красота), а в миллиметровый хрусталь бесценных чувств, что действительно было оправданно: мама оставила мне их переписку с папой и свой дневник, я прижала их к груди, закрыла глаза и обратилась к маме: «Моя любимая мамочка, я знаю, что ты слышишь меня сейчас, я знаю, что ты всегда со мной. Я тебя люблю бесконечно и безгранично, так, как не смогу полюбить никого и никогда. Помимо любви к тебе и к папе, ко всем родным, я знала до этого ещё любовь к людям, детям, любовь к какому-то делу, к мыслям… Есть много форм этого всепоглощающего чувства, но сейчас я познаю новый для себя вид любви, я просто растворяюсь в ней, и мне это так нравится, я знаю, что то, что я сейчас держу в руках – вашу с папой любовь, твои мысли – обязательно поможет мне, нам с Картером, я пока не знаю, как именно, но поможет обязательно. Конечно, ты обо всём узнаешь сразу же. Я чувствую, что это на всю жизнь. Надеюсь, что так и будет, но в любом случае я обещаю тебе быть верной себе и своим чувствам. Спасибо тебе, моя мамочка! Я тебя люблю!»

Закончив свой монолог, я задвинула коробку под кровать, а сама со своими новым приобретениями, если можно так сказать, побежала в комнату Картера. Я понимала, что выгляжу сейчас не самым лучшим образом, ведь я даже не умылась, к тому же было ещё довольно рано, и вообще я не пропускаю свой утренний ритуал, но я знала, что это сейчас единственно верное действие. Дверь была закрыта, я не хотела будить Картера, поэтому решила сначала аккуратно заглянуть, вдруг он уже проснулся, если нет, я готова была ждать сколько угодно. Я медленно-медленно нажала на ручку двери и слегка приоткрыла её. Когда я заглянула в образовавшуюся щёлочку, все те бабочки, что возвышенно летали внутри меня, разом упали вниз, у них порвались крылышки, они были ещё живы, но вот-вот хотели умереть: не от боли в теле – от боли в душе и сердце. Нет, не переживайте, в комнате не было ничего страшного, просто там не было ничего, что хотя бы отдалённо напоминало о нём, наверно, вы уже догадались, да, его там тоже не было, как, казалось, и не было последних двух месяцев, комната была абсолютно такой, какой её впервые увидел Картер.