Живи в моих снах

— Я хочу тебя, принцесса… — его прерывистое дыхание, хриплый шёпот в одно мгновение разожгли ее.

— Поздно уже… — сдавленно ответила Даша, не глядя ему в глаза. — У нас ранний вылет. «И к тому же развод послезавтра», — срывалось с языка.

— Я готов пожертвовать сном…

Хотелось кричать от боли и отчаяния, собственного бессилия. Подслушанный разговор прояснял, что мужу она не нужна. Никаких дальнейших отношений Миша не планирует с ней, тогда зачем продолжать эту пытку? Как же он был прав, называя ее наркоманкой! Она такая и есть — зависимая от его присутствия, неизлечимая, хроническая больная… Наркоманка, требующая увеличения дозы, ежедневно ищущая возможность получить кусочек своего наркотика по имени Миша…

Разве она могла отказаться в последний раз ощутить вкус его губ и кожи, вдыхать запах, ставший до умопомрачения родным, в последний раз ощутить его плоть в себе…

— Что с тобой? — выдохнул Миша, на миг отстранившись Даши. Она рывком стянула с него футболку, оставив без ответа, и прильнула к его мускулистой, пылающей груди. Ее дрожащие ручки потянулись к брюкам мужа, восставшим от эрекции. Тишину комнаты нарушало их частое дыхание и отрывистые, срывающиеся с губ стоны.

Словно голодный зверь она целовала Мишу, его грудь, шею, губы… Жадно втягивала его запах, запоминая, пробуя его кожу на вкус кончиком языка. Миша потерял голову от пылких ласк Даши. С треском рванул на ней платье и стянул трусики. Подхватил на руки, как хищник добычу, и понёс на кровать. Обжигая горячим дыханием, накрыл ее собой, на ходу теряя остатки разума.

Даша увернулась от мощного мускулистого тела мужа и оказалась сверху него.

— Хочешь оседлать меня, принцесса? — хрипловато прошептал он. Влажные дорожки от ее губ обжигали шею и грудь Миши. Он чувствовал ее тёплые ласкающие ладони на своём теле, смакующие каждое прикосновение, еле сдерживал поглощающую, неистовую страсть. А Даша пыталась запомнить мужа… Всматривалась в его черты, чтобы запечатлеть в памяти все до мелочей…

Он сжимал в объятиях нежную, дрожащую в экстазе Дашу, смахивал ее длинные, запутанные локоны со своей взмокшей груди, наслаждался игрой, как показалось Мише, затеянной Дашей для придания разнообразия их отношениям. Позволил ей верховодить над ним некоторое время, чтобы вскоре властвовать над ней.

А она прощалась с мужем… Каждым прикосновением и лаской, протяжным стоном, шепчущим его имя, каждым поцелуем старалась напиться в последний раз его близостью…

Даша проснулась на груди Миши. Восхитительная усталость разливалась по телу, напоминая о проведённой ночи. «Последней ночи…» — с грустью подчеркнула она. За окном траурным маршем барабанил дождь. Ветер подхватывал белые облака невесомого тюля, пробираясь через приоткрытое окно, мягко стелясь прохладой по белоснежным простыням.

Рассвет дышал почти осенней свежестью, но жар обнаженного тела Миши согревал Дашу не хуже одеял. Уныло пропищал будильник ее телефона. Она потихоньку выключила его, не желая прерывать мгновения счастья. Даша смотрела на спящего мужа, слушала мерный стук его сердца, прижавшись ухом к твёрдой как камень, мускулистой груди… Глаза защипало от навернувшихся слез… Ее отрезвили воспоминания о подслушанном разговоре Миши с Борисом. «Не нужна… Не нужна…» — кипящей лавой обжигали память его слова.

Тогда зачем все это? Даша попыталась освободиться от рук мужа, но он только сильнее сжал ее и прильнул губами к виску.

— Миша, пора вставать. У нас вылет через два часа, — прошептала она.

Он приоткрыл глаза, уставившись на неё недоуменно, и промолвил:

— Дашка, ты спала в моей постели?

Она попыталась подняться, кинув на мужа возмущённый взгляд, но он засмеялся, поддразнивая ее. К чему странный вопрос, если Миша сам попросил ее остаться? Впервые за семь дней, обессиленный от жаркого секса, не прогнал в свою комнату, а выдохнул в опухшие от поцелуев губы: «Не уходи…»

Под проливным дождём сонный Арсен увозил Дашу из сказочной страны ее призрачных иллюзий, придуманных от начала до конца.

Миша не выдавал себя ни единой эмоцией, словно их и не было. Борис наблюдал за ними без особого интереса, как показалось Даше. Скорее всего, объяснения Миши его удовлетворили.

Неведомый сетевой Призрак, о котором он не забывал, каждый день подливал масла в огонь их отношений с женой. Парой гнусных предложений в сети разрушал хрупкое доверие Даши, углублял пропасть непонимания, выдавая сплетни и домыслы за слова Миши.

Призрак, казалось, неотступно следовал за ним, угадывал каждый шаг, опережая на несколько ходов, виртуозно разрушал жизнь и карьеру. Попытки подключить к поискам неведомого агрессора айтишников, службу безопасности холдинга не дали результата. Он также умело путал свои следы, как и закапывал репутацию Миши.

О загадочном Призраке знали все. Окружение Михаила Львовича не брезговало спросить об этой личности на деловых переговорах, бизнес-конференциях, тренингах, чем приводило своего визави в тихую, едва скрываемую за показным равнодушием, ярость.