Живи в моих снах

Сердце Даши гулко стучало. Она ощущала себя провинившимся преступником в ожидании решения суда. Причём приговор ей выносит суд присяжных, состоящих из посторонних малознакомых людей. Именно такой была сейчас ее жизнь — открытой, доступной для желающих полоскать грязное белье. И такой эту самую жизнь сделал Призрак.

— Тебе показалось, — раздраженно ответил Михаил. — Боря, меня заставили жениться. Никогда не прощу ей этого и не позволю никому думать, что меня можно сломать или заставить. Посмешищем в глазах всех, кто нас знает, я не буду. А Колосовских знают все!

— Вот оно что… — сухо ответил Борис, шумно закрывая папку меню. — Беспокоишься о своей репутации? О том, что подумают окружающие, так? А как же Даша? Она любит тебя…

— Уверен, это пройдёт, — твердо ответил Михаил, непринужденно отпивая кофе. — Встретит кого-нибудь получше и все забудется. Во всяком случае я точно знаю, что мне такая жена не нужна. Да и какой из меня муж? Смешно представить…

— Тогда зачем ты спишь с ней? Напрасно мучаешь ложными надеждами? — воскликнул Борис, привлекая внимание гостей ресторана.

— Это просто секс, Боря! Или я должен жениться на каждой, с кем провожу ночи? Я ничего ей не обещал, — с деланным спокойствием ответил Миша. Чем более выдержанным был его тон и убедительными доводы, тем сильнее Борису казалось, что племянник лукавит. Внешнее безразличие выдавали слегка дрожащие руки и пульсирующая, предательски бьющаяся жилка на шее.

— Долго репетировал чушь, что сейчас говоришь мне? — Боря сверлил племянника взглядом.

— Борис, к чему допросы? Я ясно дал понять тебе, что эту девушку в качестве своей жены не вижу, не нужна она мне! — окончательно вышел из себя Миша и вскочил с места.

— Хорошо, сынок, поступай, как считаешь нужным. Думаю, есть веские причины, объясняющие твоё поведение. Скажи мне… — Борис поднялся вслед за Мишей.

— Что именно? — буркнул Миша.

— А если Даша забеременеет? Такое возможно? Ты собираешься нести за это ответственность? Понимаешь, что ее отец…

— Разве я настолько законченный мерзавец, по-твоему? — горячо возразил Миша. — От своего ребёнка я не откажусь.

На ватных ногах Даша прошла в номер. В висках ненавистным суровым приговором стучало «не нужна… не нужна…».

Напрасно она допустила мысль о перемене отношения мужа к ней! Люди не меняются… Вернее, меняются, они становятся хуже… Вежливые незнакомцы днём, страстные любовники ночью… Он был честен с ней, пообещав отпустить. Отчего же так больно услышать то, что знала давно? Подслушанные слова разбили ее хрупкую надежду, тлеющим угольком согревающую душу. Выходит, он не простил…

Даша тщательно подготовилась к последнему ужину в южном кавказском раю. Безжалостные слёзы текли по ее щекам, мгновенно сливаясь с горячей водой из душа. Дашка спустилась в ресторан самой последней. Долго смотрела в зеркало, не узнавая в этой девчонке с длинными золотистыми волосами и смешном платье с рукавами-фонариками, себя. Любовь преобразила ее, превратив гадкого утёнка в прекрасного лебедя.

Мужчины разговаривали и пили ароматный кофе в ожидании дам.

Даша притворилась веселой, шутила и рассказывала об их домашних питомцах, отвлекая ноющее сердце от воспоминаний.

Борис испытывал почти физическую боль, наблюдая за племянником. Он разделял муки чудовищной борьбы, происходящей в душе Миши. Глаза выдавали его чувства, загораясь живыми огоньками, когда Миша смотрел на жену. Взгляд теплел и искрился, дыхание учащалось… Его магнетическая страсть передавалась присутствующим. Она чувствовалась незримо, интуитивно, так что слова и не требовались…

Миша смотрел на девчонку с синими смеющимися глазами, и сердце его замирало. В мозгу настойчивым набатом стучала одна и та же мысль: «Моя… моя девочка, только моя, исключительно моя, неизбежно моя, безвозвратно моя и больше ничья».

«Моя… Ты моя» — повторял он себе мысленно, боясь допустить даже мысль, что кто-то другой будет касаться ее восхитительной нежной кожи, ласкать маленькие розовые соски, мгновенно твердеющие от прикосновений его губ, сжимать бёдра, погружаясь в ее глубину.

Борис прав — вся эта неправдоподобная чушь, которую он пытается выдать за правду, смешна и маловероятна. Она лишь — гремучая смесь уязвлённой мужской гордости, самолюбия и страха перед чувствами. Разве возможно допустить, чтобы девчонка уделала его — Михаила Колосовского? Добилась своего, превратив высокомерного и развратного красавчика в слюнявого идиота, шепчущего о любви? К тому же расхлебывать все дерьмо, в котором полощет их Призрак, Миша намерен сам. Только так он сможет защитить Дашу: оттолкнуть ее от себя, чтобы обезопасить…

Ночь погружала присутствующих в своё темное волнующее царство. Миша считал минуты до того момента, когда останется наедине с женой. Борис и Анна тактично попрощались, сославшись на усталость и предстоящий долгий перелёт, и ушли в свой номер.

Глава 48

Они зашли в темную прихожую гостиничного номера. Даша буркнула мужу «спокойной ночи» и собралась улизнуть в свою комнату, но Миша преградил ей путь, притянув к себе за талию.