Живи в свое удовольствие!

В кубикуле было темно, окна закрыты, свет исходил только от затухающих в жаровне углей. На клинии лежала замотанная в покрывала женская фигура. Она расположилась на правом боку, спиной ко мне, бедра выделялись в полумраке соблазнительным изгибом, идущим от тонкой талии. Я хотел спать, но боялся уснуть и видеть кошмары. Лучше уж я разбужу девушку и займусь с ней любовью.

Раздевшись, я нырнул под покрывала и обнял податливое мягкое тело. Девушка лежала обнаженная и я погладил ее по груди и животу, затем наклонился и поцеловал в шею, затем куснул за мочку уха. Девушка зашевелилась, потянулась и повернулась ко мне. Не сразу, но через пару мгновений я узнал Новию.

Отпрянув, будто обнаружил в постели змею, я хотел позвать Родерика на помощь, но остановился, потому что Новия лежала без движения и только глаза ее блестели в полумраке. Она что, плачет, спросил я себя, увидев, что по щекам девушки текут слезы.

— Что ты здесь делаешь? — спросил я. — Как ты сюда попала? Что ты сделала с Валерией?

Девушка рывком села на постели, запахнув на груди одеяло и яростно сказала:

— Вот как? Первым делом ты спросил о том, где твоя любимая Валерия? А про меня забыл, мерзкий вонючий сопляк?

В руке у нее я заметил кинжал и понял, что дело пахнет жареным. Это зрелище взбодрило меня лучше всякого сна и я подумал, что было бы интересно переиграть ее сейчас, когда Новия приготовилась отрезать мне все выступающие части тела.

— Ну, с чего же ты взяла? — спросил я. — Я о тебе никогда не смогу забыть. Особенно после того бокала с вином, что предназначался для моего желудка.

Новия дрогнула и опустила руку. Покрывало распахнулась и обнажилась ее грудь, выпукло очерченная на фоне светлой стены. Ох, какое зрелище, я сразу почувствовал, что готов взять ее прямо сейчас, даже если она приставит кинжал к моему горлу.

— Я была в отчаянии, — сказала Новия и снова прикрыла грудь покрывалом. — Ты совсем забыл обо мне. Я так ненавижу тебя, что готова была прикончить на месте. Но вместо тебя умер другой человек и я не могу простить себе это.

— Подожди, — сказал я. — Что-то не сходится. Разве ты не знала о том, что доза в кувшине не смертельна? Как ты хотела меня убить?

Новия помолчала и вытерла слезы тыльной стороной ладони, продолжая сжимать кинжал.

— Ты, значит, и об этом знаешь? У тебя хорошие лазутчики, надо признать. Да, твоя мать просила просто усыпить тебя на время, чтобы ты вышел из игры на неделю или две. Она особо указала, что нельзя превышать дозу, это смертельно опасно. Но я намеренно вылила все содержимое мешочка, что она дала, в твой кубок и натерла стенки. Я хотела видеть, как ты подыхаешь и напоследок заглянуть тебе в глаза перед смертью.

Да, как я уже говорил, отвергнутая или брошенная женщина опаснее раненого льва. Какой же я дурак, раз не сумел успокоить ее и расстаться без душевных ран и терзаний. Вот теперь пожалуйста, надо расплачиваться за свои ошибки.

— И что же ты хочешь теперь? — спросил я. — Для чего ты пришла сюда опять? Заколоть меня в темноте? Ну, вот он я, давай, сделай это.

Новия приблизилась ко мне, подняв руку с кинжалом. Я глядел ей в глаза и мысленно приказывал, чтобы она успокоилась и сложила оружие. Вот он, момент истины. Если моей внутренней силы слишком мало даже для того, чтобы успокоить рассерженную женщину, то грош цена такому императору и лучше пусть она меня зарежет прямо сейчас. Если я не смогу подчинить ее себе, то как же я смогу покорить других людей, мужчин и женщин, воинов и красавиц, лидеров различных партий, политиков и богачей?

— Я вырежу твой лживый язык и вскрою твою грудь, чтобы добраться до твоего каменного сердца, — прошептала Новия.

Я продолжал сидеть на месте и смотреть ей в глаза, хотя было нелегко догадаться, где они, поскольку девушка сейчас надвигалась на меня со стороны окна и поэтому ее лицо находилось в тени и полном мраке.

— Давай, давай, сделай это, — шепотом ответил я.

Новия придвинулась ко мне вплотную и уже не заботясь о приличиях, толкнула в грудь, а когда я упал на спину, взобралась сверху. Она и я были голые и я сразу почувствовал, как ее жаркое лоно скользит по низу моего живота. А еще я тут же ощутил, как она острое лезвие кинжала коснулось моей шеи.

— Сделать это? — спросила она, чуть наклонившись и тоже неотрывно глядя мне в глаза. Теперь она находилась надо мной, и ее лицо было наполовину освещено мягким сумрачным светом из окна. Где-то вдали кричали придворные, до сих пор празднующие Эквирии.

— Сделай, — подтвердил я и тут же почувствовал, как острие легонько проткнуло мне кожу.

Вот проклятье, интересно, если я умру, то окажусь ли снова в чужом теле? Или этот шанс дается только один раз в жизни? Что же, получается, я все делал не так, чтобы снова оказаться в той же самой ситуации?

Новия наклонилась и ее груди мягко расплющились о мой живот, а девушка лизнула мою шею и подняла голову. Ее большие, круглые, безумные глаза вдруг оказались передо мной, а с губ текла струйка моей крови.