Живи за двоих

— Сегодня завершился очередной чемпионат по игре в пейн-бол. Да — вам известен результат игры. Да — вы слышали наши комментарии в реальном времени. Но увидеть всё потрясающее реалити-шоу целиком в видеоформате можно, только приобретя лицензионное видео! Не пропустите презентацию диска! Через пять дней Город увидит очередной виток Шоу Тысячелетия! Правительство Ин-Сити предупреждает о серьёзном наказании граждан, распространяющих и приобретающих поддельные видеоверсии трансляции чемпионата.

Текст комментатора сопровождал сцены реальной бойни в лабиринте.

— Они делают шоу из смерти людей в лабиринте. Как можно?.. — потрясённо шепнула Энни.

— Пейн-бол даёт Правительству многое: деньги, власть, общего врага для всех горожан. Народ требует зрелища — и получает его.

— Неужели они все одинаковые? Не могут люди быть все такими кровожадными — все как один! — не удержалась Энн.

— Тише. Я тебе уже говорил, девочка моя: люди жестоки сами по себе. Такова наша природа, — спокойно заключил Джон.

На мониторе меж тем появилось лицо человека, суровое и угрюмое. Колючий взгляд, короткие седые волосы, резкий и упрямый изгиб тонких губ — весь облик выдавал человека жёсткого; человека, наделённого властью, но не избалованного ею. Голос комментатора представил того, кого знал в лицо каждый горожанин.

— Итоги вчерашней игры кратко прокомментировал вице-президент Ин-Сити Алекс Шнайдер, ветеран игр и бессменный наставник городской команды по игре в пейн-бол.

— Очередное поражение команды Города на чемпионате заставляет нас проанализировать причины неудач и принять ряд мер по улучшению качества подготовки наших бойцов, — даже в спокойной интонации голоса вице-президента была слышна плохо скрываемая агрессия. — Будет проведён тщательный анализ действий каждого бойца. И если выяснится, что причиной поражения нашей команды стала чья-то преступная халатность, виновные будут наказаны самым строгим образом, вплоть до изгнания за пределы Города. Полагаю, что лишь такие меры…

Джону, очевидно, лицо Шнайдера было знакомо. В отличие от Энн.

— Я не знаю его. Но фамилия почему-то кажется знакомой.

— Госпожа президент носит эту фамилию. Она его жена, — пояснил Джон.

— Кто он? — спросила Энн.

— Алекс Шнайдер. Воин. Практически основатель пейн-бола, создатель идеи игры и автор многих её правил, — в голосе Джона удивительным образом сочетались уважение и ненависть к этому человеку. — А также беспощадный убийца и живодёр. Несколько десятков лет подряд Шнайдер участвовал в чемпионатах сам. Был самым искусным воином. Говорят, и сейчас в свои шестьдесят с лишним он сможет победить любого.

— А почему живодёр? — спросила Энн, внимательно глядя в немигающие глаза пожилого человека на экране телемонитора.

— Превосходно владеет всеми видами оружия. Особенно неравнодушен к боевым ножам. Рассказывают, что лет тридцать назад он взял с собой в лабиринт только один нож — и никакого огнестрельного оружия. В тот раз Алекс Шнайдер собственными руками прирезал пятерых воинов команды Аутсайда.

— Чудовище… — прошептала Энни.

— Каждый человек — чудовище. Более или менее, — Джон указал направо. — Здание Правительства там. Держись уверенно. Я верю в тебя, любимая.

Джон нежно взглянул на Энни, которая явно робела, пусть и пыталась показать, что всё в порядке.

— Я в порядке, любимый. Я верю в нас.

— Тогда вперёд.

Охрана в холле правительственного корпуса проверила лишь подлинность удостоверений визитёров. Без сомнения, документы были настоящими — диверсанты достали их в кабинете начальника оранжерей, как и униформу. Охранник выдал Джону и Энн карточки посетителей.

— Мистер Мортон, мисс Лайт, приём назначен на восемнадцать ноль-ноль. Вы рановато.

— Мы подождём приглашения госпожи президента в её зале ожидания, — уверенно ответил Джон.

— Хорошо, я сообщу охране и референту госпожи президента, что вы прибыли. Вам на лифте, двенадцатый этаж, — охранник указал посетителям в сторону лифта, а сам взял трубку внутреннего телефона и набрал короткий номер референта.

Джон и Энн прошли несколько метров по коридору и сели в лифт.

— Удостоверения сотрудников оранжереи не содержат никаких личных данных? Там даже фотографий нет, — удивилась Энни.

— Правительство Ин-Сити почти ничего не боится. Оппозиции у него нет. Диверсантов из Аутсайда они не опасаются, так как уверены, что, полностью обеспечивая нас продовольствием, имеют абсолютный рычаг воздействия.

— Любая диверсия — и все жители Аутсайда умрут от голода и жажды… А местные преступники? Они Правительству не угрожают? — спросила Энн, разглядывая панель лифта.

— В Ин-Сити почти нет преступности. За любым преступлением следует незамедлительное и жестокое наказание: смерть, — ответил Джон.

— Они казнят всех преступников?

— Хуже. Они обрекают их на медленную гибель, изгоняя из Города. Преступник без защиты городского Экрана быстро получает свою дозу солнечной радиации и умирает от солнечных ожогов, голода или жажды, в конце концов.

— Как жестоко…

— Зато действенно. — Лифт остановился на двенадцатом этаже. — Наша остановка. Ты готова? — Джон взял Энни за руку.