Живи!

— Бомбаж, — подсказал я. — Из-за недостаточной стерилизации под действием микроорганизмов образуются газы.

— Ты прав, брат. А где Агата?

— Так… э-э… в ванной.

— А, ну да. В соседние квартиры заглянем после, там, вероятно, тоже ни хрена примечательного. — Рассуждая, Велес безуспешно отряхивал футболку. — Скажу-ка ребятам, а то парятся там в неизвестности. — Он потопал к балкону; на улице уже начинало темнеть. — Э-эй! — услышал я его удивленный возглас. — Вы че, обалдели?

— Всё путем, — крикнули в ответ. И еще что-то добавили, я не расслышал.

— Хорошо. — Велес взлохматил густую шевелюру. — Где будем ночевать? В машине или здесь?

Ожидавшие внизу Люба и Велимир опять что-то спросили.

— Постели вроде мягкие, но пылища — ой-ей-ей, лет сто уже не прибирались. — Велес расхохотался и чихнул в подтверждение, чем несказанно развеселил и шофера, и толстяка.

— В кроватях будем, — донеслось с улицы. — Надоела эта машина. Вода в доме есть?

— Нет. Ни воды, ни газа, ни света, — ответил Велес. — Берите с собой чего-нибудь пожрать и баллоны с водой захватите, фонарик и свечи.

Поднявшись в комнату, Велимир тут же бухнулся на диван и занялся весьма важным с его точки зрения делом — принялся сворачивать косяк, а обстоятельный Люба, застелив журнальный столик газетами, стал выкладывать продукты.

— Дунем? — предложил Велимир.

— Позже. — Скупой на слова Люба неодобрительно покосился на расплывшегося в жизнерадостной улыбке толстяка.

— Ты много куришь, брат, — заметил Велес. — А дурь сушит мозги. Скоро чокнешься.

— Угу, — поддакнул я. — Сушит, как врач говорю.

— Так ты врач? — полюбопытствовал Велимир, откладывая косяк.

— Гхм, — я закашлялся. — Самоучка.

— Ну, братья, — Велес потер ладошки, присаживаясь на диван, который закряхтел под добавочным весом, — приступим, — и цапнул галету с куском сыра.

Все сосредоточенно принялись жевать. За окном становилось темнее и темнее, в углах комнаты копились черные тени, поэтому пришлось зажечь свечи. Одну я поставил на столик, вторую на телевизор, а третью на полку для книг, висящую на стене. Пламя их поначалу беспокойно трепетало, затем выровнялось, горело ровно. Капельки горячего парафина стекали на подставленные под свечи блюдца — я взял их на кухне.

Наконец Велимир сыто икнул и отвалился от стола, аккуратный Люба убрал остатки еды в пакет, свернул кулек из газеты и смахнул туда крошки. Велес улегся рядом с толстяком и, похоже, вознамерился продрыхнуть до утра.

— Послушайте-ка, — сказал я, — братья, нам-то с Любой и Агатой где спать?

— Ну… гм… принесите, что ли, кровати из соседней квартиры, — зевнул Велес и вдруг, хлопнув себя по лбу, подскочил на диване.

— А где Агата?!

— Так ее и не было. — Велимир тоже поднялся.

— О, черт, — простонал я. — Да что за место тут… такое? Она же ушла проверить ванную, и мы, Велес, забыли об этом! А ни Велимир, ни Люба не напомнили. И ведь Агата до сих пор не возвратилась!

Все растерянно уставились друг на друга. Велес, ругнувшись, перекрестился украдкой; Люба оторопело хлопал ресницами, а Велимир встал и без колебаний потянул из-за пояса свой дамский револьвер, который полностью утонул в его пухлой ладони, лишь высовывался наружу черный зрачок дула.

— Ну дела, — присвистнул он и, прихватив со стола блюдце со свечой, крадучись пошел в ванную. Следом, с пистолетом наготове, шагал Велес; по стенам метались тени, и я почувствовал, что сердце заколотилось сильней, а дыхание сбилось. Взяв механический фонарь-жужжалку и часто нажимая на скобу, я направил луч в проход. Но слишком тусклый свет фонарика не мог рассеять чернильную мглу, натекшую в узкий коридорчик. Я положил фонарь на диван; свечки, мирно горевшие минуту назад, отчего-то потрескивали, их огоньки подрагивали, угасали, порождая безотчетный страх. Я в смятенных чувствах перевел взгляд на Любомира, тот лихорадочно кусал губы. Его обезображенное ожогами лицо в неверном свете двух зыбких язычков пламени показалось мне чудовищной маской, ликом вырезанного из дерева идола, статую которого язычники обильно вымазывают кровью во время жертвоприношений. Я судорожно вцепился в диван. Дико бьющееся сердце ухнуло куда-то в желудок, а из самых глубин подсознания хлынули вдруг, затопив всё и вся, волны животного ледяного ужаса. Кажется, я заорал, испугав и шофера, и влетевшего обратно в комнату Велеса.

— Что?! — взвизгнул он, целясь из пистолета во все углы сразу.

В прихожей мощно грохнул выстрел.