Живи!

— А-а!! — Пистолет в руках Велеса нервно задергался, заплясал. Парень развернулся и упер ствол в затылок пятящегося Велимира, тот вздрогнул, свеча вместе с блюдцем упала. Хряснувшись об пол, блюдце разбилось; звякнули, покатились осколки. Свечка с шипением погасла. Любомир, вжимавшийся в стену, мелкими шажками отходил к балкону и натолкнулся на телевизор, тот сверзился вниз. С оглушительным шумом лопнул кинескоп… Люба присел, уткнувшись лицом в ладони, это его и спасло: Велес, оттолкнув толстяка, прыгнул к дивану и залег за ним как за бруствером, палил куда ни попадя, высаживая стекла. Совершенно очумевший Велимир в долгу не остался, он расстрелял весь барабан, крича: «Не подходи! Не подходи!» — и при этом умудрился сшибить единственную оставшуюся свечку.

В комнате, кисло воняя, плавала пороховая гарь, в ушах звенело от пальбы, однако неожиданно накативший страх отпустил. Я со стоном приподнял голову: видно ни черта не было. Чихнув, вытер взмокшие ладони о джинсы и выбрался из-под журнального столика. Тот качнулся, ваза опрокинулась, и мне на спину плеснуло затхлой водой. Наверно, из лужи черпали, подумалось некстати, водоснабжение-то в городе не работает.

— Эй, — позвал. — Кто живой есть?..

— Я… — слабо отозвались от окна.

— Ты, Люба?

— Ну. — Он на карачках подполз ко мне. — Что случилось, Влад?

— Не знаю, — прошептал я, вспомнив, что Велимир стрелял в прихожей. В кого он мог стрелять? Не в Агату же. От дивана донесся всхлип, кто-то грузно заворочался там. Встал.

— Велес? — окликнул я, он не ответил. Приподнявшись и вытянув руки, я на ощупь приблизился. Повторил: — Велес?

— Не подходи! — вскрикнул человек. — Ты кто? — спросил.

— Я Влад, — сказал я. — Со мной Люба. Где Велес и Агата, Велимир?

— Велес, он… ушел, — пробормотал толстяк. — Нет его… ушел. Туда. К этим. — И я подумал, что он жутко трусит. — Он прошел мимо меня в прихожую… хотел попасть на балкон, но ошибся. Он решил нас всех бросить! — Велимир хлюпнул носом.

— Ты зачем стрелял? — спросил я строго, шаря руками по дивану в поисках фонаря. — Что с Агатой? Что ты видел? Или… кого?

— Уйдем, Влад, — торопливо произнес толстяк. — Скорее уйдем отсюда! — В голосе его сквозили плаксиво-истеричные нотки. — Я закрыл дверь в коридор, понимаешь, она была не заперта, и они утащили Агату, но я закрыл ее! Я выстрелил ему в грудь… то есть сначала я выглянул в коридор и заметил странного типа, знаешь, чем странного? У него не было головы! Поэтому я жахнул в грудь, туда, где сердце, но он побежал ко мне, а за ним следом — еще трое. Черт! Ему ничего не сделалось, врубаешься?! Потому что они безголовые и, наверное, бессмертные. Я запер дверь на все замки и стал отходить назад, я шел предупредить вас! А тут вдруг все принялись шмалять, я решил, что они напали, и тоже стрелял, а потом Велес надумал кинуть нас, он хотел удрать и оставить нас этим нелюдям. Понимаешь, Влад? Надо уходить! Если Велес отпер дверь, они придут сюда!!

Я нащупал фонарь и включил его, нажимая и отпуская скобу; луч уперся в пол, обрисовав блекло-желтый кружок. Я перевел пятнышко света на толстяка — он был белый, как алебастровая статуя, на шее пульсировала синеватая жилка, из прокушенной губы сочилась кровь. И я тут же поверил ему. Безоговорочно. Нельзя было не поверить. Страх накатил с новой силой, но это был другой страх: он заставил меня сосредоточиться.

— Дай револьвер, — приказал, стараясь говорить тверже, тщательно контролируя голос, и Велимир безропотно подчинился. Рукоять оружия холодила кожу, внушая ложную уверенность. — У тебя еще есть патроны?

— Да… в автобусе.

— К балкону, Люба. — Я подтолкнул шофера. — Быстро спускаемся — и в машину.

— Но… как же Велес? — возразил он. — Агата?

— Вы запретесь в машине, — объяснил я. — А я заряжу револьвер и пойду обратно. Без оружия делать тут нечего. А может, и с оружием… — добавил тихо.

* * *

Я, как приговоренный к казни преступник, что дергается на электрическом стуле. Только вместо смертельного разряда через меня, замкнув цепь от настоящего к прошлому, струятся воспоминания. И я тону в их бурлящем потоке…

— Влад! Влад! — меня трясут за плечи. — Тебе плохо, да? Ты знаешь это место? Был здесь? Что с тобой Влад?!

— Приступ, — бубнит кто-то. — Приступ у господина Влада.

Я, оказывается, банально валяюсь на дне повозки, зарывшись по уши в жесткую солому. Приподнимаюсь, отплевываясь, и кое-как, с чужой помощью облокачиваюсь на борт. Взор застилает багряная пелена, кружится голова… созвездия плывут в ночном небе, мешаясь в диковинные фигуры. Меня отчаянно мутит. Глупо таращусь на спутников, на громаду общежития и свет в окне второго этажа. Общежитие!.. — щелкает в мозгах.

— Лютич, — оклемавшись, хриплю севшим голосом. — Гони, Лютич! Гони, ради бога! Назад, к складам — они их избегают.