Каждое затонувшее судно для ныряльщиков как бы одушевленное существо со своими отличительными чертами. У каждого из них своя история, трагическая или комическая, волнующая или нелепая. Мы всегда старались узнать «биографию» судна до его гибели, и иногда нам удавалось открыть интересные страницы в прошлом какой-нибудь дремлющей подводной развалины. Так было с «Дальтоном», буйным рождественским гулякой, так было с пылким авантюристом «Рамоном Мембру», испанским грузовым судном, лежащим на дне близ порта Кавалер на Лазурном берегу.
Эту историю рассказал нам в местном кафе один седой крестьянин. Мы несколько дней охотились за этим человеком: он был свидетелем гибели «Рамона Мембру» в 1925 году.
— Сижу это я на рассвете, — говорил он, — с удочкой на мысу Лардье. Вдруг поразительное зрелище: прямо на меня идет огромный корабль. Большое судно — так близко от берега! А я, можно сказать, столкнулся с ним нос к носу. Страшный грохот — «Рамон Мембру» врезался в скалы. С разгону даже выскочил из воды. Нос оказался на берегу, корпус смялся, словно желе. Тут он и остался.
И двадцать лет спустя наш очевидец дрожал от возбуждения, вспоминая этот удивительный случай.
— Весь день испанцы грузили на шлюпки сундучки и чемоданы и свозили их на берег. Наконец таможенный офицер из Кавалера возмутился. Заявил, что, если они не прекратят эту контрабанду, он опечатает груз: пароход вез испанские сигары. На следующий день пришел буксир. Осторожно стащил судно за корму с камней, и — о, чудо! — «Рамон Мембру» держался на плаву! С буксира подали трос к носу парохода — трос лопнул… А они все еще торчали у самого берега, и свежий ветерок снова понес пароход на камни. На буксире поняли, что надо спешить, и успели-таки закрепить другой трос. «Рамона» отвели в Кавалер. А ночью деревня проснулась от тревоги: испанец загорелся на рейде! Сигары вспыхнули ярким пламенем, и «Рамон Мембру» пошел ко дну.
Мы нашли «Рамона» в нескольких сотнях ярдов от пристани, в мутноватой воде густо-изумрудного цвета. И удивились, увидев судно водоизмещением в пять-шесть тысяч тонн. Люди, которые рассказывали нам о затонувших судах, особенно жители Южной Франции, были склонны к преувеличениям. Однако наш крестьянин, бывший моряк, сказал правду.
«Рамон Мембру» весь был покрыт водорослями, только нос и корма не заросли. Кругом него в песке было что-то вроде рва. Нам ничего не удалось обнаружить внутри, даже клочка от старой сигарной этикетки не нашлось. Зато мы встретили там лихию. Величиной с человека, она родственна тунцу, однако стройнее и грациознее его. Ее еще ни разу не удавалось поймать ни на крючок, ни сетью. Нужно немало походить под водой, чтобы увидеть эту лихию. Зато какое это красивое зрелище: большая серебристая рыбина царственно скользит в морском приволье. Рыбы проходили гуськом над гладким дном возле самого корабля, словно это был привычный для них маршрут. Сегодня они торопились, нервничали, завтра беззаботно резвились. И никогда нельзя было предугадать, в какую минуту они появятся, в какую исчезнут. Они то пропадали на несколько дней, то опять появлялись, словно караван в пустыне.
…Неподалеку от Пор-Крос на дне моря лежал небольшой рыболовный траулер — чистый, новенький, сети аккуратно сложены на палубе, пробковые поплавки бьются о доски. Мы не стали осквернять маленькое судно, но сети подсказали нам одну мысль: мы решили заснять идущий по дну рыболовный трал. Никто еще не видел трал в работе. Рыбаки, всю жизнь добывающие рыбу тралом, лишь теоретически представляли себе его действие. Нападешь на хорошее место — будешь с рыбой; вот почти все, что было известно о траловом лове.
Выбрав себе место над травянистым дном, я увидел приближающийся трос; он тащил ненасытный зев, ломая водоросли и внося переполох в мир хрупких жителей подводных прерий. Рыбы разбегались в стороны, словно кролики перед косарем. Огромный мешок трала проследовал мимо меня, раздуваемый водой. Медленно поднялась примятая трава. Я удивился: как много рыбы спасается от страшной пасти. Методы, которыми человек ведет подводное «хозяйство», можно сравнить с тем, когда со всего поля собирают лишь малую толику колосьев. Диди, вися на тросе головой вниз, запечатлел на кинопленку разверстую пасть дракона, чтобы наглядно показать, сколько рыбы уходит и какой вред наносится подводному пастбищу.
Осмотрели мы и большие сетевые заграждения, которые преграждали путь подводным лодкам в Йер. Проход в заграждении охранял морской буксир «Полифем». Престарелое судно сторожило дверь, подобно парижскому консьержу. На ночь «Полифем» закрывал проход, бросая в нем якорь, и засыпал с ключом в руках. Буксир стоял там и в ночь на 27 ноября 1942 года, когда в Тулоне взрывался флот. «Полифем» покончил с собой и пошел ко дну, привязанный к сети.