Живое море. В мире безмолвия

— Я знаю сигнал, стоит мне посвистеть, и они собираются, — говорил Коссэ. — В воскресенье встаю с утра пораньше, потихоньку пробираюсь в самую середину тюленьего стада и целый день провожу с ними на берегу.

Мы смотрели на него и спрашивали себя, кто же вымер — «монахи» со своим другом Коссэ или все остальное человечество!

Круг «друзей» Коссэ насчитывал двести представителей якобы вымерших тюленьих колоний Золотого Берега. Он предложил познакомить нас, и мы надели плавки, чтобы научиться у нашего хозяина ползать по-тюленьи. Филипп и Диди взяли маски и ласты и подплыли с моря. Они предусмотрительно держались в сторонке от этих животных, которые были вдвое больше их и могли прокусить и мышцы и кость своими мощными челюстями. Как раз в это время возле самого берега резвились два десятка тюленей: большой темный самец, самка с детенышами и стайка шаловливых подростков.

Дюма внимательно изучал, как ныряют тюлени. Они закрывали ноздри, изгибались и без малейшего всплеска ныряли головой вниз. Самый обтекаемый среди нас, Диди решил изобразить «монаха». Это было унылое зрелище…

Мощный прибой разбивал о скалы мутные волны, кишевшие жгучими микроорганизмами и медузами, но Диди и Филипп слишком увлеклись уроками плавания, чтобы считаться с такими неудобствами. В свою очередь, тюлени с явным интересом смотрели на приезжих дилетантов. Здоровенный самец потихоньку ушел под воду позади Тайе и вынырнул у него перед носом: захотел напугать. Филипп сложил ладонь чашечкой и брызнул водой тюленю в физиономию. Тот фыркал и отдувался, словно мальчишка. А на Дюма напал безудержный хохот, который вдруг сменился пронзительным воплем. Мы увидели, как Диди перевернулся и окунул голову в воду. Сквозь стекло маски он заметил хвост уплывающего тюленя: шутник подкрался сзади и пощекотал усами спину Диди.

Как только мы увидели эту колонию, я тотчас решил привезти одного детеныша во Францию и приучить его нырять вместе с нами — будет «охотничья собака». Нам удалось поймать сетью дитя весом в восемьдесят фунтов. Много пар укоризненных глаз следили, как мы вытягивали из воды пленника. Коссэ явно был огорчен ничуть не меньше, чем его морские друзья.

— Не беспокойтесь, — успокаивал я его. — Мы будем заботиться о нем. Он подружится с нами.

Моряки прозвали тюлененка «Думбо». Они собрали на палубе пресловутое «акулоубежище» и расстелили внутри коврик. Тюлененок дулся, лежал совсем апатично и отказывался есть. Голодовка длилась уже шесть дней, когда мы пришли в Касабланку. Сильно обеспокоенные, мы решили арендовать общественный бассейн с морской водой, надеясь, что там наш малыш разгонит свою хандру. В разгар переговоров о бассейне к нам на палубу поднялся добродушный араб-рыбак и поглядел сквозь прутья злополучной клетки на грустного детеныша.

— Послушайте, — сказал он, — тюлени очень любят осьминогов. Вы бы попробовали.

Я стиснул его руку:

— Умоляю вас, достаньте несколько осьминогов!

Рыбак отправился на берег, срезал ветку с оливкового дерева и привязал ее на конец длинной жерди. Потом прошел на пристань, опустил ветку в воду и принялся крутить серебристые листья перед расщелиной в каменном устое. Засевший там осьминог принял листья за рыбок и обхватил ветку своими длинными щупальцами. Выждав, когда спрут окончательно запутается, араб вытащил его на пристань. За двадцать минут он выловил тройку маленьких осьминогов.

Мы кинули улов в клетку Думбо. Тюлененок мигом ожил и проглотил спрутов, как макароны. С этой минуты Думбо пожирал без разбора любую рыбу, какую только мы могли раздобыть. Он стал крайне общительным, и наша дружба с этим энергичным юношей привела к неожиданному открытию: он поедал рыбы на двести долларов в месяц. Мы подсчитали, что, когда Думбо станет взрослым тюленем, эта цифра вырастет до тысячи!

Сначала мы думали отпустить его в Средиземное море, но тут же сообразили, что Думбо (ведь он привык не бояться людей) способен внезапно вынырнуть около какого-нибудь рыбака и попросить рыбки, а тот с испуга убьет его. Везти его обратно к Золотому Берегу мы не могли. Да еще и неизвестно, как примет колония испорченного заграничным путешествием сородича. С грустью решились мы передать Думбо в марсельский зоопарк, где ему отвели отдельный бассейн. Мы навещали своего друга. Коссэ присылал ему из Африки поздравления к Рождеству. Но Думбо скоро разучился узнавать своих благодетелей с «Эли Монье». Он отворачивался от нас и радостно тявкал, приветствуя старушку в черном, которая ежедневно приносила ему рыбу.