Живое море. В мире безмолвия

Издревле находились смельчаки, которые пытались проникнуть в подводный мир. Сэр Роберт Дэвис установил, что каждая эпоха расцвета в истории человечества рождала, в частности, проекты дыхательных аппаратов, позволяющих свободно передвигаться под водой. На ассирийских барельефах мы видим подводных пловцов с запасом воздуха в мехах; на деле этот способ не годится. Несколько проектов — увы, неприменимых — разработал Леонардо да Винчи. Хитроумные ремесленники времен Елизаветы пытались создать кожаные водолазные костюмы. Они потерпели неудачу потому, что тогда исследование морей не было экономической необходимостью, какой было, скажем, появление паровоза Стефенсона или летательного аппарата братьев Райт. Но человек, несомненно, придет в подводный мир. Это просто неизбежно. Население земли растет так быстро и наземные ресурсы исчерпаны до такой степени, что нам придется искать средств к существованию в этом великом роге изобилия. Море может поставлять жизненно важные «мясо» и «овощи». А о роли минеральных и химических ресурсов моря красноречиво говорит острая политическая и экономическая борьба за нефтяные месторождения на материковой отмели. И ведь нефть есть не только у берегов Техаса или Калифорнии.

Наши лучшие образцы автономного снаряжения позволили нам пройти лишь половину пути до нижней границы материковой отмели. Только когда научно-исследовательские центры и промышленность всерьез обратятся к этой проблеме, мы сможем добраться до грани шельфа, которая проходит на шестисотфутовой глубине. Для этого потребуется гораздо более совершенное снаряжение, чем наш акваланг — примитивный аппарат, недостойный современного уровня науки. Но мы верим, что покорители материковой отмели отпразднуют победу.

Жак-Ив Кусто, Джемс Даген Живое море

Jacques-Yves Cousteau with James Dugan

THE LIVING SEA

Hamish Hamilton, London, 1963

Глава первая На грани

Декабрь 1951 года. Тихий предрассветный час в Красном море у берегов Саудовской Аравии… Фредерик Дюма и я готовимся начать программу нашей первой настоящей научной подводной экспедиции. Мое новое исследовательское судно «Калипсо» стоит за грядой коварных фарасанских рифов. В полумраке можно различить зеленые палатки берегового отряда на пустынном острове Абу-Латт.

Добродушно ворча, брашпиль проглотил якорную цепь. С носа прозвучал голос боцмана Жана Бельтрана: «L’ancre est haute et claire!» Якорь поднят! На мостике мой старый товарищ по военно-морской службе капитан Франсуа Саут бурчит:

— Погода слишком хороша. Если переменится — только к худшему.

— Брось, это не твой любимый мыс Горн! — отвечаю я.

Впрочем, я только доволен, что Саут так печется о нашем драгоценном судне. Тем более что нас и впрямь со всех сторон подстерегают опасности. Десять миль плохо изученного фарватера, рифы и коралловые глыбы отделяют «Калипсо» от внешней Фарасанской банки, где сегодня состоятся погружения.

Заработали оба мотора; я поднимаюсь на высокий наблюдательный мостик над рулевой рубкой. Отсюда, сверху, «Калипсо» кажется достаточно маленькой, чтобы суметь пробраться между наполовину скрытыми преградами. Ориентируюсь по приметным образованиям на берегу, которые мы назвали «Авианосец», «Малый термитник», «Шотландская пирамида». Наконец рифы позади, и Саут берет курс строго на запад.

В штурманской рубке внизу моя жена Симона, надев наушники, следит за эхолотом. Она сообщает его показания стоящему на крыле мостика бородатому арабу в тюрбане, он передает их Сауту и мне. Правда, араб не настоящий, это прикомандированный к нам на время плавания лейтенант Жан Дюпа, владеющий арабским языком.

В отсеках корабля под моим насестом просыпается команда «Калипсо». Вот появился белый колпак Фернана Анена: наш кок несет на мостик горячий кофе. Затарахтели пущенные старшим механиком Рене Монтюпе компрессоры, которые зарядят баллоны воздухом для сегодняшних погружений. Всеобщая побудка! На корме, на водолазной палубе наши земноводные кинооператоры Дюма, Бельтран и Жак Эрто приготовили трехбаллонные акваланги и накрыли их мокрыми дерюгами, чтобы защитить от солнечных лучей.

Словно из пушки, выскочило солнце, грозя сжечь кожу. Я глубоко-глубоко вздохнул… Сегодня большой день, начинаем исследовать девственные рифы Шаб-Сулейм, ограждающие с моря Фарасанские острова! Будем погружаться на двести футов, собирать пробы прикрепленных форм с разнотипных участков, запечатлеем риф на цветную пленку при искусственном освещении. Мы надеялись также определить мощность слоя живых кораллов, наметить в основных чертах рельеф дна.

Сбывается моя давняя мечта: поставить на службу океанографии легководолазное снаряжение и ручные подводные фотокамеры.