Живое

— Если думаешь, что я буду тебя ублажать ради молчания… — голос сорвался. Я вывернулась из держащих меня рук. — Никогда! Я иду к Верховному.

— Никуда ты не идешь, — февр схватил меня за руку.

Я снова вырвалась.

— Отпусти! Я все расскажу сама! Как же я устала от всего этого! Отпусти меня!

Кристиан снова меня дернул на себя, лихорадочно прижимая к стене, хватая за руки.

— Пусти-и!

— Никуда ты не пойдешь! — рявкнул он. Темные глаза казались безумными. — И ничего никому не скажешь? Поняла?

— Но…

— Ты не сказала, как тебя зовут.

— Вивьен, — прошептала я.

И он повторил. Медленно, почти слизывая звуки с моих губ.

— Ви… вьен.

И резко отстранился, даже руки за спиной сложил.

— Я верю, что ты говоришь правду, — сухо произнес Кристиан. — Я знаю Ардену, она что-то задумала. Я не расскажу о тебе, я сам во всем разберусь.

— Ты не скажешь Верховному? — опешила я.

— Нет.

— Значит, я могу сейчас просто уйти в свою комнату?

— Да, — сквозь зубы процедил февр. И отвернулся, словно даже смотреть на меня ему было невыносимо.

Я сделала шаг в сторону лестницы. И еще один. А потом три шага обратно.

— Нет, — выдохнула я.

Он глянул жадно.

— Почему?

И еще один шаг — навстречу.

— Я поняла, какой Дар ты от меня утаил, — сказала я, глядя в темные глаза Кристиана. — Ты ощущаешь мои чувства. Чувствуешь меня. А раз так… ты знаешь ответ.

Короткий вздох. И его губы — на моих. Сразу жадно, обжигающе горячо! Мы так желали друг друга, так жаждали, что не было сил медлить. Губы соединились, и мысли вылетели из головы — все до единой. Остались только чувства — невыносимо прекрасные.

Кристиан зарылся пальцами в мои локоны, беспощадно разрушая прическу. Серебряные шпильки с тихим звоном посыпались на пол, но мы этого не заметили. Его язык коснулся моего, погладил. И это движение отозвалось внутри жаром. Поцелуи стали откровенно ненасытными, порочными. Больше не было сдерживающих оков, мы были открыты друг другу.

Кристиан целовал меня — Вивьен.

* * *

Ви-вьен.

Такое нежное имя. Мне нравится произносить его. Мне нравится она.

Больше, чем нравится.

Шелк ее платья трещит под моими руками, и Вивьен тихо вскрикивает. Но в ее голосе и чувствах нет страха. Мой браслет открыт, и я жадно глотаю ежевику — острую, пряную, сладкую. Упиваюсь чувствами Вивьен и схожу с ума от своих собственных.

Я совершено забыл, что в этом доме есть кровати. Нет сил их искать. Я желаю больше ее поцелуев, ее кожи, волос. Тонкие пальцы девушки тянут мой мундир, пока я освобождаю ее от платья. Путаюсь в кружевах и пуговицах, злюсь. Обрываю ткань… Вивьен отступает и легко ведет плечами. Шелк соскальзывает с ее тела, и я на миг замираю. В мягком свете камина ее тело мерцает. На плечах и бедрах еще видны ссадины и синяки, и мне хочется тронуть губами каждый из них.

Так я и сделаю.

Не отрывая от нее голодного взгляда, освобождаюсь от своей одежды. Педантичность мне изменила, брюки, рубашка, сапоги — все летит на пол. Мы замираем обнаженные, рассматривая друг друга. Я уже знаю вкус ее кожи, знаю ощущение изгибов ее тела. И в то же время не знаю ничего. А хочу все. Раздирающее и новое желание — присвоить, сделать своей…

Я больше не могу ждать.

Главное — не сорваться и не кинуться на нее, словно оголодавший зверь.

Но если на этот раз кто-то осмелится нам помешать, я не удержусь от убийства.

* * *

Я не впервой видела Криса без одежды, но на этот раз все иначе. На этот раз мы пойдем до конца. И я рассматривала его с живым интересом, скользила взглядом по широким плечам, загорелому торсу, рельефному животу. Опустила глаза ниже и сглотнула сухим горлом.

Кристиан потерял терпение и рывком прижал меня к себе. Его руки погладили мою спину, очертили выступы позвоночника. Потом легли на мою грудь, мягко надавливая и сжимая. Поцелуй сместился ниже — на шею. Подтолкнув меня, февр опустил нас обоих на ковер перед камином. И я вдруг осознала, что не испытываю ни стыда, ни смущения, ни страха. Только желание и наслаждение. От прикосновений Кристиана, от срывающегося дыхания, от откровенного восхищения во взгляде. От совершенно очевидного возбуждения.

Когда его губы сомкнулись вокруг моего соска, я вздрогнула и заерзала, ощущая странное тянущее жжение внутри. Ахнула от этого влажного прикосновения, выгнулась навстречу Кристиану. Я подставляла себя под его жадные ласки, хмелея от запредельных эмоций. Шея, грудь, ямка пупка, линии ребер… И внутренняя поверхность бедер, оказавшаяся слишком чувствительной. Кристиан поцеловал везде. Испробовал на вкус. Языком и пальцами он рисовал на мне символы страсти, и я захлебывалась всхлипами, пытаясь удержаться на грани. Но не удерживалась и снова срывалась в омут наслаждения.