Живое

Мы с изумлением уставились на Верховного февра. На нем были штаны! Штаны в Мертвомире! Из ткани! Правда, торс остался обнаженным, а ноги босыми. Но штаны! Где он их взял? Да это ведь целое богатство!

Правая часть мужского лица и шея выглядели жутко — потемневшая, испещренная шрамами кожа. Верховный заметил мой взгляд и тронул лицо кончиками пальцев.

— Все еще не оправился, простите за столь непривлекательное зрелище, — с иронией произнес он. — Ну и за мой наряд. Хотя в данной ситуации штаны — настоящая роскошь, ведь так? Думаю, у Верховного февра должны быть хоть какие-то привилегии, верно? Хотя бы возможность не разгуливать за Дверью нагишом!

Он улыбнулся и тут же болезненно поморщился.

— Но что ты здесь делаешь? — снова спросил Кристиан. Он выглядел не менее удивленным, чем я.

Стивен Квин дернул плечом:

— Думаю, что здесь отличное место для приватной беседы. С вами обоими.

Мы с Кристианом переглянулись. Я поежилась. Дурное предчувствие усилилось во сто крат и стало невыносимым. Захотелось сбежать в свой мир, но я понимала, что это уже не поможет.

— Иви-Ардена, — Верховный снова улыбнулся. — Вы так стремились попасть сегодня за Дверь, что я не мог пропустить этот факт мимо своего внимания. Хотя, думаю, пора перестать называть вас этим именем. Ведь оно вам не принадлежит. Думаю, для начала вам стоит представиться.

Кристиан неуловимо переместился, закрывая меня собой.

— О чем ты говоришь, Стивен… — начал он.

Лицо Верховного исказилось, шея напряглась. И он рявкнул:

— Верховный февр, Стит! Я запрещаю тебе обращаться ко мне по имени! Ты разочаровал меня! Разве я учил тебя врать мне и покрывать преступников? Ты забыл обет карателей? Забыл клятвы своих братьев по братству кости и ножа?

— Я ничего не забыл. Вивьен — не преступница. — Кристиан слегка побледнел, но смотрел решительно. И по-прежнему закрывал меня.

— Вивьен, значит. — Верховный довольно улыбнулся. — Что ж, вот и познакомились. Хотя вряд ли наше знакомство продлится долго, вы знаете, что ждет тех, кто нарушает законы Двериндариума. Но прежде вы расскажете, для чего так стремились попасть за Дверь. Ну же, Вивьен, говорите! У вас не так много времени в этом мире! Зачем вы так стремились сюда? Отвечайте!

Кристиан нахмурился. Ответить я не успела.

Движение за спиной я скорее почувствовала, чем услышала. Опустила взгляд — рядом с моей тенью выросла другая. Рогатая и крылатая. Тень эфрима.

Он бесшумно опустился рядом, спрыгнув с развалин Серого Замка.

Февры отреагировали мгновенно: в руке Стивена Квина возник длинный хлыст, Кристиан выпустил когти.

— Вивьен!

Кристиан оттолкнул меня, замахиваясь когтями. Железные кончики прошли совсем рядом с телом зверя. Эфрим отклонился, зарычал.

И я бросилась в его сторону.

— Не надо! — закричала ошарашенному Кристиану.

Февр смотрел непонимающе. Зато Верховный снова улыбнулся, словно ждал чего-то подобного.

— Ну вот и ответ, не так ли? — произнес он. — Выходит, вы все-таки соврали, Вивьен. И этот эфрим не умер. Вы об этом знали. Конечно, знали!

— Вивьен, отойди! — Кристиан тяжело дышал, неотрывно глядя на зверя за моей спиной.

— Не надо, Крис, — тихо сказала я и увидела, каким ошарашенным стало его лицо. — Верховный прав. Это ответ.

Не поворачиваясь, протянула назад руку. И дернулась, когда кожу пробили клыки. По пальцам потекла кровь. Глаза Кристиана расширились, и он выругался:

— Какого Змея? Что тут происходит! Вивьен?

— Заткнись, тварь, — рявкнул позади меня знакомый хриплый голос. Я испытала одновременно и облегчение — Ржавчина все-таки жив! — и отчаяние. Потому что в этот момент с пугающей ясностью поняла: ничего уже не будет как прежде. Никто из нас уже не будет прежним.

— Как интересно! — Серые глаза Верховного радостно заблестели, кажется, он был чрезвычайно доволен. — Невероятное везение! Кровь, способная возвращать утраченное. Удивительный Дар! Жаль, что у самозванки.

Очень медленно я повернула голову и посмотрела в рыжие глаза Ржавчины. Злые глаза. Пустые. Пламя в них сегодня не горело. Лицо выглядело осунувшимся настолько, что резко обозначились скулы, а губы побелели. Гладкая обнаженная грудь моего друга была покрыта порезами и синяками, костяшки обеих рук разбиты до мяса. А шрам на боку… срезан. О святые, он был срезан! Мне стало плохо, когда я увидела рваные раны, обезобразившие кожу! Парень поднял с земли сверток — там оказалась пыльная темно-серая ткань — обернул холстину вокруг своих бедер. Ткань закрыла ноги юбкой.

— Я знал, что ты придешь, — усмехнулся он. — Подготовился.

— Я обещала, — с трудом произнесла я. Взгляд Кристиана сводил с ума. Наверное, этот взгляд я теперь буду видеть в своих кошмарах. Конечно, если моя жизнь не закончится казнью Двериндариума в самое ближайшее время.

— Я тебя ждал, — еще одна кривая улыбка, так не похожая на веселую ухмылку моего друга. Скорее — на оскал чудовища. Ржавчина ткнул в жесткую ткань, закрывающую его до ступней. — Видишь, решил поберечь твое целомудрие и раздобыл одежду. Или тебя уже не смутить голым пахом, мелкая?