Живой

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!

Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.

Спасибо.

Джессика Уайлд

"Живой"

Серия: вне серии

Автор: Джессика Уайлд

Название на русском: Живой

Серия: вне серии

Перевод: Morley54Bobic

Редактор: Екатерина Лигус

Вычитка: Eva_Ber

Обложка: Таня Медведева

Оформление:

Eva_Ber

Аннотация

Меррик Тэтчерт пережил ад, который многим сложно представить. Он боролся, чтобы защитить свою страну, свою семью и людей, которые были на его стороне, но его изменило не только то, что он был иностранным солдатом на чужой земле. Он наблюдал, как у него на глазах умирали его друзья, он испытывал неописуемую боль, и в тот самый момент потерял зрение.

Тяжело раненый, слепой и злой, он покончил с войной, но теперь он ведет свою собственную битву. Поэтому он ждет, когда она закончится, проводя дни и ночи в кромешной тьме, куда не проникает луч света. Так он существует до того самого момента, пока в его жизни не появляется Грэйс, и его ослепшие глаза не открываются навстречу женщине, изменившей для него все.

Это история о двух сломанных душах, нашедших любовь среди страданий. Любовь, которая ярко светит даже в темноте, которая помогает понять, что иногда необходимо сломаться, чтобы обрести свет.

Для читателей старше 18 лет из-за ненормативной лексики, насилия и сексуальных сцен.

ПРОЛОГ

Человек может услышать много вещей о себе, которые не пробьют его толстую кожу. Много вещей, которые не повлияют на то, как он живет.

Он придурок. Я могу сказать практически с полной уверенностью, что каждый мужчина слышит эти слова, по крайней мере, один раз в жизни. А все из-за того, что у нас есть член.

Он идиот. Это паршиво, но это можно пережить, и все мы знаем, почему мы идиоты. Мы думаем о сексе каждые семь секунд. Мы думаем о женском белье почти так же часто. Да, может быть, мы идиоты, но только потому, что наш разум озабочен. Со временем мы учимся управлять этим.

Он меня не понимает. Ну, конечно, нет. Если вы не скажете нам, что, черт возьми, мы должны понять, мы никогда не поймем. Это не стоит того, чтобы устраивать драму, по большей части, но иногда, когда вы действительно говорите с нами загадками, мы пытаемся понять. Мы пытаемся уладить это.

Он ужасен в постели. Ну, в этом что-то есть, но, опять же, мы становимся лучше. Переспи с чуть большим количеством женщин или научись еще паре вещей, и вуаля! В постели мы лучшие. Может быть, это самое худшее, что можно услышать, но, опять же, это ничего не меняет. Мы — это все еще я. Мы все равно будем действовать точно так же, как только со всем разберемся.

Это не изменит нас. Мы адаптируемся и преодолеем все. Затем мы продолжим.

Но потом приходит момент, когда что-то меняется. Мы сделали все, что должен сделать мужчина. Мы слышали все дерьмо, что о нас говорили; мы имели с этим дело и справились. Затем мы слышим одно-единственное, то, что понимаем после того, как совершили нечто, что нас разрушило.

— Он слепой.

Слепой не в переносном смысле, а по-настоящему.

В течение двенадцати лет мы соблюдали дисциплину, тренировались и работали. Мы взяли себя в руки и жили в особенном виде ада, все лишь с единственной целью — защитить нашу страну. Защитить наших друзей и семью.

Мы сделали это. Мы пожертвовали собой.

А теперь?

Нам достаточно долго удавалось не видеть размытую картинку наших друзей, разрываемых на куски, в которых стреляли больше раз, чем хоть одному из нас удалось подсчитать, и загнанных в угол только лишь с одной мыслью:

— Как долго они будут мучить нас, прежде чем Бог, наконец, заберет нас?

Мы видим, что все это происходит прямо у нас на глазах, и мы бессильны прекратить это, не важно, как сильно мы стараемся. Затем, вдруг... все становится черным. Последнее, что мы видели, был наш лучший друг, который забрызгал всех нас кровью, крича, чтобы Бог забрал его домой к его жене и не рожденному ребенку, не минуты не сомневаясь, что этому не суждено произойти.

Мне следует перестать говорить «мы», потому что это происходит не с каждым мужчиной. Лишь с единицами.

Но это случилось со мной.

И теперь любая надежда снова увидеть свет исчезает.

— Он слепой.