Живой

Было еще очень рано. Кир не больно-то надеялся, что в такую рань кто-то согласится везти его туда, где его ждут, и не вставал, когда проезжали редкие еще машины. Но одна из них — облезлая «шестерка» — сама остановилась против него. Из «шестерки» вылез здоровенный — косая сажень в плечах — молодой мужик, по виду ровесник Кира. Он выглядел чудно. А, да это ж ряса. Парень в рясе открыл заднюю дверцу. Оттуда стала тяжело вылезать женщина, она была беременная, с огромным уже животом. Батюшка помогал ей, осторожно держал под руки. Женщина была вроде молодая — девчонка, — а одета как старуха, в очках, на голове у нее был повязан платочек. Батюшка под ручку повел ее куда-то за угол дома. Ну, дают. Кир оглянулся на них. Парень в рясе за угол не пошел, стоял-караулил, пока она там свои дела сделает.

Женщина вышла, оправляя платье. Батюшка помог ей забраться в машину, но сам не сел, а подошел к Киру.

— Не знаете, как в Марьино проехать? — спросил батюшка. Голос у него был высокий, почти как женский. Это совсем не вязалось с его широченными плечищами.

— Не знаю, — ответил Кир.

— А эта улица как называется?

— Я не местный. — Кир задрал штанину и стал пристегивать ногу. — Скоро метро откроется, там спросишь.

— А вам не к метро? — Батюшка смотрел не в лицо, а на ногу Кира. — Если хотите, подвезу.

Кир встал, опираясь на костыль, и пошел к машине. Батюшка сел за руль, а Кир с ним рядом. Перегнувшись через Кира, батюшка захлопнул дверь, и они поехали. Кир смотрел в окно. Ему слегка хотелось, чтоб они еще раз проехали через те места, где вчера гуляли с Игорем и Никичем, — Кремль и все такое. Но ехали совсем другой дорогой. Мелькали высокие дома, похожие друг на друга. И это — Москва? Ну, не Кораблин, конечно, но на Рязань смахивает. Повсюду натыканы были строительные краны, и человечки в цветных касках, несмотря на рань, уже ползали в пустых глазницах бетонных коробок.

Москва пухла на глазах, вбирая в себя всех, кому не сидится на месте, — русских, чехов, китайцев, всяких.

Киру в ней места не было, теперь он это понимал отчетливо. Ну и насрать.

Батюшка извлек из бардачка затрепанную на сгибах карту Москвы. То и дело притормаживая, озабоченно сверялся с ней. Музыки у батюшки в машине не было, они ехали в тишине. Было слышно, как на заднем сиденье ровно дышит матушка — она заснула, но и во сне руками поддерживала свой огромный живот. Батюшка наконец сообразил, как ему следует ехать, и повеселел: спросил Кира, откуда он родом. Киру базарить с ним совсем не хотелось, но он ответил. Коротко ответил. Надо было сделать вид, что сплю. Глаза закрою — отвяжется. Но батюшка не отвязывался.

— А мы из-под Нижнего. Тут родственники жены живут — везу вот ее… А ты в Чечне воевал, да?

— Ну, воевал…

— Долго?

— В срочную год и после столько же.

— Так ты что — добровольно остался?

— А что? — с вызовом спросил Кир.

— Ничего… У нас в соборе тоже батюшка один упросил владыку благословить его поехать туда…

Никак было не заставить его заткнуться. А может, он-то мне и поможет, если добренький такой? Разве по-ихнему, по-христиански, можно отказать убогому человеку? Поможет… за бабки-то…

— Слушай, — сказал Кир, открыв наконец глаза. — Ты меня не выручишь, брат? Мне тут к друзьям надо съездить. Я заплачу, сколько надо.

Батюшка обернулся к жене, позвал (ради такого дела не пожалел разбудить, козел):

— Мать, ты слышишь? Может, заработаем на пеленки?

— Даже не знаю, — сонным голосом проговорила матушка, — целую ночь ехали…

— Ну, сначала-то, конечно, я тебя отвезу.

Матушка пожала плечами и снова закрыла глаза. Кир тоже зажмурился и успешно изображал спящего, никак не реагируя на приставания болтливого попа. «Шестерка» заехала в какой-то двор, как две капли воды похожий на Славкин. Батюшка, матушка и ихние чемоданы отправились к матушкиной родне, а Кир сидел в машине и лениво думал, угнать ее или не стоит. Скоро батюшка спустился, и они опять поехали. После того как Кир целые сутки ходил, стерев культю в кровь, ему приятно было просто ехать в машине и ни о чем не думать. Вообще ни о чем. Просто отдыхать.

Батюшка опять развернул затрепанную на сгибах карту и спросил, куда ехать. Кир показал ему листок с адресом.

— Это, выходит, за кольцевой где-то… — заключил батюшка, сверившись с картой. — Вот, посмотри, это же МКАД?

— Да не знаю я, — сказал Кир, — я ж не местный. Я тут первый раз.

— Я и сам первый раз. Со свояченицей знакомиться приехал… Свояченица хочет, чтоб моя здесь рожала. Я-то не хотел. А она уговорила жену. По телефону три дня уламывала. Ну, я и привез. Положение плода у ней неправильное, врач говорил. Может, и лучше, что в Москве. Врачи, может, получше.

— Бог дал, — изрек Кир и поднял кверху палец — как Никич, наставительно, — Бог и возьмет, если что… Тебе ж достаточно помолиться, чтоб все обошлось, и твой Бог тебе все устроит в лучшем виде. По благу, на халяву. А вы по врачам ходите, как все.