Живой Есенин

После похорон Сергея по всей стране начались посвященные его памяти вечера. В Минске выступили еврейские поэты Харик, Аксельрод, Ауслендер, Бронштейн и др. В Москве один из первых организовал вечер памяти Есенина Всероссийский союз поэтов. Он состоялся в Политехническом музее, вступительное слово говорил нарком просвещения А. В. Луначарский. Мне пришлось заехать за ним и его женой артисткой Н. А. Розенель. Анатолий Васильевич спросил, почему произошла трагедия с Сергеем в Ленинграде. Я объяснил.

Во вступительном слове Луначарский охарактеризовал Есенина как поэта большой душевной тонкости. Анатолий Васильевич сказал, что Сергей «убил в себе хулигана, чтобы сохранить в себе поэта». Луначарский с большой искренностью объяснил, что все в большей или меньшей степени виноваты в гибели Есенина, нам следовало крепко биться за него.

На этом вечере с воспоминаниями выступили В. Шершеневич, А. Мариенгоф и пишущий эти строки.

Такой же вечер под председательством Г. А. Шенгели состоялся в аудитории Коммунистической академии.

Подобные же вечера устроили Всероссийский союз писателей в МХАТе, Дом печати, Камерный театр под председательством А. Я. Таирова. «Крестьянская газета» организовала доклад С. Городецкого о Есенине.

Каждый понедельник в «Мышиной норе» артисты читали стихи Есенина. И в тот же день имажинисты выступали в кинотеатре «Лилипут» с воспоминаниями о Сергее, которые потом были опубликованы.

Первой книжкой о Есенине в 1926 году была «Памятка» о нем, которую с хроникой, иконографией и автобиографией Сергея срочно выпустило издательство «Сегодня», во главе которого стоял писатель С. И. Вашенцев. Составил ее В. Вольпин, но дополнял и редактировал И. Грузинов. В его комнате от сильных морозов лопнула батарея парового отопления, и он работал за моим письменным столом.

Всероссийский союз поэтов выпустил сборник памяти Есенина. Так же поступил Госиздат, наконец-то, после смерти Сергея, начавший издавать его четырехтомное собрание сочинений…

В июне того же года я встретил Всеволода Иванова на Тверском бульваре, поздоровался, а он, не выпуская моей руки из своей, подвел меня к лавочке, и мы сели на нее. Наша беседа шла о причинах трагического конца Есенина. Поглощенные скорбью, мы несколько минут сидели молча.

Было жарко, мимо нас проходили женщины, подняв над головой белые зонты; военный с двумя шпалами на петлицах провел на поводке вывалившую язык овчарку; карапуз в красном картузике проехал на трехколесном велосипеде. Он налетел на камень, упал, заревел. Всеволод подбежал к нему, взял на руки, успокоил, дал ему конфетку, мальчонка снова закрутил педали.

– Есенин до последней поры был веселым человеком, – проговорил Иванов, снова садясь на скамейку. – Когда я ему про это сказал, он ответил: «Не я веселый, а горе мое веселое!»

Однажды, рассказывал мне Всеволод, Сергей пришел к нему домой и застал у него красивую женщину. Не успела она уйти, как Есенин заявил, что теперь Иванов обязан его вызвать на дуэль. Но Всеволод не видел для этого повода и наотрез отказался. Однако Сергей стал заходить чаще, настаивать на своем и доказывать, какой это будет примечательный случай в истории советской литературы, как об этом будут говорить и писать современники и потомки. Иванов отделывался шутками, а Есенин пересказывал ему кодекс дуэли пушкинских времен и уговаривал быть спокойным: как оскорбленный, Всеволод будет иметь право первого выстрела.

Я припомнил, что несколько лет назад акмеист Осип Мандельштам, автор прекрасной книги стихов «Камень», и имажинист Вадим Шершеневич, автор нашумевшего сборника «Лошадь, как лошадь», поспорили друг с другом о достижениях своих поэтических школ и разругались. Рассерженный Мандельштам вызвал на дуэль хладнокровного Шершеневича, а тот отчеканил: «Жду ваших секундантов». Есенин немедленно вызвался быть главным секундантом, ходил и ездил по знакомым, разыскивая два старинных пистолета для дуэлянтов. Кто-то посоветовал ему обратиться в Большой театр, где раз в неделю именно из таких пистолетов стреляют друг в друга Евгений Онегин и Владимир Ленский. В театре Сергею указали адрес любителя-коллекционера старинного оружия. Он нашел два желанных пистолета. Однако, думая о том, как торжественно обставить дуэль, Сергей совсем забыл о дуэлянтах. В назначенное утро поединка наши герои проснулись, позавтракали и, одумавшись, уехали из Москвы, да еще в разном направлении.

– Есенин часто говорил со мной о Пушкине, – сказал Всеволод. – Вы видели на его руке кольцо с сердоликом? Перстень с таким же камнем носил Александр Сергеевич[198].

Каждая строка Есенина и о нем будет дорога для поколений нашей страны и всего мира.